Антонина Шипулина - Аптерос

С тех пор она почти не покидала Горб. К ней приставили Бенне, из того рода западников, которым везёт появляться на свет бескрылыми. Бенне об этом совсем не волновался и считал это чем-то вроде фамильной драгоценности, к тому же, он смертельно боялся высоты. Для такой необъятной туши, как Бенне, это было и понятно. Бенне был хорошим воином сам по себе, но это ничуть не компенсировало всего остального: его мерзкого пьянства до невразумительного состояния при любом удобном случае (ни один хозяин не был рад, если на застолье появлялся Бенне); его заносчивости и абсолютного отсутствия чуткости, банальной грубости. Но больше всего выводил из себя тот факт, что, видимо, из них двоих амнезией, прямо-таки хронической, страдал больше Бенне, чем Велмара. Он либо говорил о чем-то, что было еще очень давно – «А помнишь, как Ватакур…» – с намерением рассказать хорошую историю, – а после вдруг, опомнившись, восклицал: «А, не помнишь же! Ну да ладно», либо слишком уж изображал тревожащегося о её памяти, из-за чего повторял одно и то же сотни раз. На всё возмущение Бескрылой он мог ответить, что только о ней и печётся, но эта забота выбивала из колеи в сотни раз сильнее, чем то, как иные ничуть не принимали во внимание, что Велмара чем-то от них отличается.

Её бескрылость превращала тренировки в ещё большую пытку. Как ни странно, даже после долгих лет бездействия тело Велмары помнило, что такое война и сражение. Иногда она делала движение интуитивно правильно, но чаще всего получалось так, что ей хотелось пустить в ход свои крылья. Которых не было и нет. Бенне несколько раз вздыхал, что когда она только вернулась, то даже ходила перекособочась.

– Центр тяжести изменился, – сочувствовал он. – Тебе будет трудно переучиться, как-никак, тебе уже не двадцать лет.

И это злило только больше.

Самый короткий день в году и самая длинная ночь знаменовали половину зимы, однако такую странную половину, что последующая часть этого времени года длилась дольше, чем предыдущая. Впрочем, самые страшные бури уже оставили эти края; воздух был сухой, морозный, небо чистое, снегопады бывали всё реже.

Этот день обычно не оставался без особенного внимания. Для сборищ на скромный праздник самой длинной ночи выбрали один из тёплых залов самой глубокой части города, поскольку все желающие прийти все вместе не уместились бы ни в одной из жилых пещер. К тому же, едва ли кто-то один согласился бы кормить почти всех жителей Драконьего Горба, так что свой вклад в будущее празднество совершал каждый. Кто-то поделился человеческими монетками для закупки пищи в крупном городе на равнине, кто-то предоставил рабов, лошадей, иные расщедрились отдать свои запасы провианта. Велмара вызвалась сама отправиться в город, но её не отпустили без сопровождения, так что физиономия Бенне грозила испортить ей всё путешествие.

В качестве рабочей силы с ними поехали несколько рабов – обычных людей, когда-то пленённых в сражениях или похищенных из города. Впрочем, теперь похищения мало кого интересовали, по крайней мере, не в этих краях. То ли люди выродились, то ли драконы перестали видеть в них такой уж лакомый кусочек и интересную игрушку, но из сотен рабов Драконьего Горба похищенных можно было насчитать не больше десяти человек. Это не обязательно были девушки-красавицы с белыми ручками и золотыми волосами, точнее, почти никогда рабыни таковыми не являлись. Неженки здесь не были нужны, и чаще всего жадные до искусников драконы волокли в гнездо всемирно известных мастеров ремесла. Созданное их руками добро не только использовалось в быту, но еще и шло в оборот, и на снаряженную в путь телегу Бенне плюхнул несколько тюков ювелирных изделий.

Если бы не это обстоятельство и не размах праздника, можно было бы и не ехать так далеко. Но в деревнях, иногда прячущихся на склонах низких холмов, золото и другие драгоценности мало ценили. Покупать его там было выгодно, а вот продавать – нет.

Рабы были покорны, как овечки. Отчасти их подавленное сознание было делом рук умницы Мелеонора, искусника психического воздействия родом из восточников, хотя большинство рабов всё же были самыми обычными людьми, над чьим рассудком не проводилось никаких манипуляций и которым приходилось просто мириться с их странным положением. Мелеонор вмешивался только в совсем сложных случаях, к примеру, если человек – мастер, которому нужно думать о своем деле, а вот о своём печальном положении задумываться не стоит. Тем же, кто был глупее, жить было проще – они в драконов и так верили и против рабства мало возражали. Для выходцев из более развитых стран нахождение в городе в первое время казалось адом на земле. Добрая Иума, неплохо понимавшая в людях, почивала таких успокоительными средствами, и со временем те теряли границу между явью и сном и становились немногим бодрее своих подавленных соседей.