И в двадцать пять неполных лет
молва гналась ему вослед:
«Казны известный расточитель
веселья шумного ценитель». —
Для репутации едва
найдутся лестные слова.
С семьёй почти он не общался,
родной покинувши Дамфрис,
когда отца убили. И с
тех пор туда не возвращался.
И так, – имел во всём карт-бланш.
Тут жизни должное воздашь!
Когда осыпан изобильем
различных почестей, наград,
то клятвы слишком тяготят.
«Они – пусты!» – Решил Уильям,
Он прибыл к замку пополудни.
Хоть опоздал, всегда готов
сослаться на дела и будни
державных истовых трудов.
От короля – всегда поблажки
ему за ум, назло врагам.
Итак, приехал он в упряжке
из вороных коней к вратам.
Шептались за спиной лендлорды.
Он был шикарно разодет,
в расшитый золотом жилет,
камзол и белую рубашку,
и плащ по моде нараспашку.
Прошёлся с важностью Уилл
у замка вешними садами.
Придворных роскошью затмил,
блестя фамильными перстнями —
шитьём наряда – в тон кудрям,
что рассыпались по плечам,
на тёмный плащ копной спадая.
И герцогская перевязь,
камней огранкою светясь,
наряд венчала, золотая.
Её расшитая парча
держала ножны для меча.
Парфюмам лишь не изменяя,
вот так наш выглядел эстет,
ловя придворных взоры вслед.
Дорога через сад лежала
его к монаршему дворцу.
Он, подойдя уже к крыльцу,
увидел даму. Собирала
она цветы. Он поспешил
К ней подойти.
– День добрый, Джулли!
Прекрасна, как всегда!
– Уилл,
ты, как всегда, сегодня мил.
На нас все смотрят, ах!
– Вину ли
имеем мы, тут говоря?
И в чём бы нас не упрекнули,
они стараться будут зря.
Он улыбнулся. – Их ли дело?
Она внезапно покраснела.
– О нас болтают.
– Графы те ль?
Я вызову их на дуэль.
– Ах, не рискуй!
– Пустяк!
– Ну что ты!
Я ведь волнуюсь за тебя!
[Уильям]
– Приятна мне твоя забота.
Ведь так заботятся, любя?..
Она взглянула на Уилла.
И покраснела снова лишь.
[Джулиана]
– Её Величество просила
меня зайти.
[Уильям]
– О, ты спешишь?
[Джулиана]
– Не будет двух сегодня фрейлин.
В отъезде обе – Мэри, Эйлин…
[Уильям]
– Могу минут хотя бы пять
с тобой прогулки ожидать?
[Джулиана]
– Конечно да. Была бы рада
оставить дольше я дела.
Поговорим под сенью сада.
Под руку Джул его взяла.
Алели розы у ограды.
Они прошли в беседку. Тишь
здесь нарушали птицы лишь
и плеск фонтанного каскада.
Ирландкой рыжею была
она. Красива и мила.
Цветы душистого жасмина
венчали волосы венком.
Стояла в платье голубом
она с накидкою-плащом,
Держа в руках цветов корзину.
[Уильям]
– Хотел признаться я давно,
что я люблю тебя. Могу ли
я ожидать взаимность, Джулли?
[Джулиана]
– Давно тебя люблю я, но…
[Уильям]
– Ты сомневаешься?
[Джулиана]
– Поскольку
мне сомневаться довелось.
Позволь задать один вопрос:
о слухах о тебе.
[Уильям]
– Я только
о них не знаю. Да, всерьёз.
И улыбнулась та стыдливо,
взглянув вокруг на сад, на ивы.
[Джулиана]
– О, как спросить?
[Уильям]
– Смотря в глаза,
любимая, не в небеса.
– О, слухи те про женщин многих
твоих…
[Уильям]
– Видать, придворный люд
доносит много пересуд:
порой смешных, порой жестоких!
– Но я! О нет! Я – нравов строгих.
– Да, о тебе, наверно, лгут:
«Казённых денег расточитель,
веселья шумного ценитель?» —
Для репутации едва
найдутся лестные слова.
Её обнял он.
[Уильям]
– Очень странно:
ты слухам веришь? Джулиана!
[Уильям]
– Себе должна ты верить только,
А нрав чужих людей лукав!
(На землю падает заколка
с её волос).
Её подняв,
незримо подошёл к ним граф
военной выправки, с усами,
хотя в сраженьях не бывал.
Камзол поправил с орденами
небрежно, будто шёл на бал;
пригладил волосы руками
и, дважды кашлянув, сказал:
Читать дальше