Ноа Йорк - Старый мир. Возвращение домой

– Доброе утро, дорогие радиослушатели! – бодрый женский голос прозвучал из радиоприёмника, стоявшего на подоконнике небольшой, но уютной и светлой кухни. – Девять часов утра в Лондоне. Последний рабочий день обещает быть тёплым: воздух прогреется до десяти градусов выше ноля, в ближайшие часы осадков не ожидается. А сейчас в нашей студии Тимоти Уорд с утренним выпуском новостей.

К приёмнику подошёл А̀ртур Нобл и, повернув ручку, выключил звук. Затем, глянув на голубое, с прожилками облаков небо, подумал: «А дождь всё-таки будет». Допив свой чай, он вышел из кухни и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Легонько постучав, а затем, приоткрыв дверь, он заглянул внутрь – в комнате никого не было.

Несмотря на свой возраст (месяц, как ему исполнилось шестьдесят пять лет), Артур был весьма энергичным человеком, и на то, чтобы преодолеть лестничный марш, ему требовалось всего несколько секунд. Спустившись, он сразу же завернул под лестницу, где массивная деревянная дверь вела в подвал.

В подвале было светло и просторно. Возможно, даже не потому, что потолок здесь был довольно высоким, а от того, что вся мебель (три шкафчика да массивный стол со стулом) была расставлена с умом, а не составлена в одном месте, как обычно делают другие люди в своих подвалах. Два широких окна под самым потолком давали неплохое освещение. Солнечный свет доставал до стеклянных шкафчиков, на полках которых стояло множество всевозможных баночек, бутылочек, пробирок и сосудов разных форм с неизвестным содержимым. На столе высились стопки книг, десятки исписанных тетрадей, стоял чугунный штатив с закреплённой колбой. Это, пожалуй, всё, что было здесь из мебели; разве что ещё старое плюшевое кресло разместилось в самом тёмном углу. В этом кресле, прижав тетрадь к груди, дремал юноша.

– Том, пора вставать, – прошептал Артур и потянул внука за плечо, отчего тот сразу же проснулся.

– Ты опять задремал в подвале.

– Прости, дедушка. Я, кажется, не заметил, как уснул, – ответил Том, и не успел он потянуться, как вдруг ощутил резкую боль в спине.

– Вот-вот, оно тебе здоровья не прибавит, – сказал Артур, поправляя подушку. – А насчёт прощенья, так незачем, сынок. Ты же знаешь, я рад, что у тебя есть увлечения.

Он подошёл к столу и взял в руки какой-то самодельный прибор весьма устрашающего вида, покрутил штуковину в руках и вернул её на место, вполголоса добавив:

– Хотя порой это меня и пугает. Ну да ладно, ты умойся и спускайся завтракать. И поторопись, Том, через час тебя будут ждать в аптеке.

Том, улыбаясь, кивнул, окинул взглядом свой любимый стол и резко вскочил на ноги.

После душа, надев свежий серый свитер и чёрные брюки, Том спустился в кухню.

В сковороде шкворчал бекон, золотистые ломтики хлеба выглядывали из тостера, а солнечные лучи, пронизывая стакан с апельсиновым соком, создавали причудливый узор на столе. И, хотя ещё минуту назад у Тома не было и намёка на аппетит, от увиденного его желудок свернулся в тугой комок, требуя скорейшей заправки.

– Не возражаешь, если я посижу тут с тобой? – спросил Артур.

Том улыбнулся и выдвинул для него стул.

– Тебе шестнадцать скоро. Может, в этом году будут особые пожелания?

– Не волнуйся, в этом году мне точно ничего не нужно.

– А как насчёт микроскопа? Тот, что подарила Матильда, годится разве что для изучения слонов.

Том расхохотался. Отпив немного из стакана, он добавил:

– Нет, правда, мне ничего не нужно.

Покончив с завтраком, он встал из-за стола, но задержался у двери, глядя на Артура:

– Кто сегодня, мистер «мокрые штаны»?

Услышав это, Артур чуть не поперхнулся чаем. Он деланно-сердито выглянул из-за чашки и сказал:

– Уж я надеюсь, при всех ты так не называешь мистера Хоупса?

– В аптеке, дедушка, его так называют все. Даже миссис Астрид, – вскинув брови, деловито ответил Том.

– Ну, раз уж она так говорит, тогда ладно. Ты всё сложил, ничего не забыл? – Артур подошёл к внуку, – дай-ка я на тебя гляну.

Он смахнул со лба юноши чёлку и посмотрел ему прямо в глаза. У Тома были необычные глаза. Необычные от того, что правый глаз был карим, а левый зелёно-карим. Редко кто-то из людей замечал такую особенность Тома, но если уж это происходило, то множества глупых вопросов ему было не избежать.

– Как карта…

– … мира, – подхватил Том, чуть покраснев, – знаю, ты говоришь это каждый раз.

Он вздрогнул, когда из прихожей раздался звон часов.