1 ...6 7 8 10 11 12 ...30 – Бабка она странная, не удивляйся, но ты ей понравишься, с нами дальше тебе нельзя, да и здесь уже конные быть могут. Ваши по Ангаре пошли, но их говорят, уже прошлой зимой… все. Ну, давай, прости, если чего не так…, – решительно закончил Николай.
Обалдевший Серёга остался на дороге: раритетный котелок, деревянные ложки, эксклюзивная, ни в одном месте не китайская одежда, бурная реакция на самые бородатые анекдоты и неприятие элементарных понятий… – всё это, то складывалось в единую объяснимую ситуацию, то разбивалось вдребезги о логику и здравый смысл.
– Мужики, мужики, Николай, а какой сейчас год? – вдогонку закричал Серегин.
– Нехороший год, голодный, да и кровушки людской пролито много… нехороший год, – не оборачиваясь, ответил Николай и сильней хлестнул свою кобылу.
Сделав несколько быстрых шагов вслед за телегами, Серёгин замедлил шаг, а затем и совсем остановился. Сердце бешено колотилось в груди, изо всех сил толкая кровь, кровь в свою очередь била по вискам, по затылку и даже глаза, казалось, от такой пульсации вот-вот вылезут из орбит. Серёгин поднёс ладони к лицу: ближе – дальше, покрутил ими, раздвинул пальцы и увидел сквозь них удаляющиеся телеги, – руки опустились сами собой. Тут же он взял и укусил себя за запястье, укусил со всего маха, со всей дури и ничего не почувствовал. Не почувствовал в первую секунду, а затем в страхе отдёрнул руку, то ли от резкой боли, то ли от громкого шёпота за спиной, а, может, и от того и от другого сразу.
– Иришка? – поворачиваясь на голос, проговорил он и застыл в дурацкой улыбке.
За спиной никого не было.
– Да здесь я, – услышал он снова, – давай, шлёпай, сюда.
Но и через два десятка шагов и через три он никого не увидел. Лишь по дороге, которую он только что покинул, с пьяными воплями и улюлюканьем явно веселясь, промчались какие-то всадники.
– Человек, эй, сюда иди…
У Сергея жутко болела голова, шея опухла, и движения ею тоже причиняли жуткие боли, ноги были тяжёлыми и никак не хотели идти дальше. Серёгин сделал ещё несколько шагов, навалился плечом на толстенную ёлку и закрыл глаза, тут же услышал голос рядом с собой:
– Ты что, совсем дурень что ли, сказали тебе по дорогам не ходить.
– Иришка, – прошептал Серёгин и открыл глаза – в двух метрах перед ним из земли, не более метра, торчала старая гнилая колодина, корявая, поросшая мхом и даже какими-то грибочками.
Серёгин похлопал глазами, помотал головой, разгоняя туман и оранжевые круги. Сначала послышалось хихиканье, а потом колода сказала:
– Да не пялься ты и глазами не хлопай, пока солнце не сядет, я такой буду. Иль не нравлюсь?
– Да я…, – начал Серёгин и сообразил, хоть Иринка и колода, а у него перед ней вид, как всегда, дурацкий.
– Да я…, – и Серёгин разулыбался.
– О-о-о-о, – протянула колода, – да ты не в себе, нехорошо тебе, да?
Серёгин кивнул и закрыл глаза.
– Ну, понятно, это у тебя лихорадка болотная, из-за раны на шее, вода нехорошая попала и всё.
– Что всё?
Но его вопрос Иринка оставила без внимания.
– А чего же человеку Николаю не сказал? Он травку особую знает.
Серёгин только пожал плечами.
– Ну, идти тебе, я думаю, никуда не надо, да и нельзя, наверное. Садись прямо здесь, под ёлкой, только если кушать хочешь, себя откусывать не надо, у тебя в кармане сухарь есть, вчера ещё этот, который с Николаем, положил.
Сергей послушно сел на мягкую сухую кочку и навалился спиной на дерево, колода Иришка пододвинулась ближе. Передвигалась она довольно необычно, она начинала раздваиваться, Серёгин сначала думал, что это у него в глазах двоится, потом одна картинка оказывалась в другом месте, как бы набирая цвет и плотность изображения, а вторая картинка на старом месте таяла и исчезала совсем.
– Сиди здесь, ничего не бойся, ни люди, ни звери тебя не тронут. Подожди… Ещё до заката… Уже скоро…
Серёгин открыл глаза и, перебив её, спросил:
– Я умираю, да?
Колода хихикнула:
– Да, «кто её увидит, не жилец больше», – в точности копируя и голос и интонацию Тимофея, проговорила колода. Серёгин вздрогнул:
– Да успокойся ты, любитель сказок, найдут тебя скоро.
Серёгин даже слегка обиделся:
– Меня Сергеем зовут.
– Да знаю я. «Я – Сергей Серёгин, фотограф из Енисейска», – на этот раз передразнивая его самого, сказала колода и захихикала, – слушай лучше баечку, человек Сергей, она сейчас как раз для тебя хороша будет.
Кивок головы и закрытие глаз были его согласием.
Читать дальше