Кассия Сенина - Траектория полета совы

Им принесли кофе и десерты, и Афинаида почти со сладострастьем погрузила ложечку в пирожное: сладкое она очень любила во всяком виде. В кофе, правда, определенно не доложили сахара, и она вспомнила, как великий ритор в их первую встречу сказал: «Что-то говорит мне, что вы предпочитаете покрепче и послаще». Интересно, как он догадался?

Пирожное быстро кончилось – как всегда!.. Афинаида допивала последний глоток кофе, когда Алекс, тоже расправившийся с десертом, сказал:

– Тут есть терраса наверху, с нее красивый вид на Акрополь. Не хочешь подняться?

– О, давай! Надо подышать свежим воздухом, а то я что-то засыпаю совсем.

Он заплатил за ужин, они взяли куртки и, поднявшись по устланной ковровой дорожкой довольно крутой лестнице, оказались «на вершине Парнаса», как пошутил Алекс. По его словам, в теплое время здесь вечером трудно было найти свободный столик, но сейчас терраса пустовала, только в углу целовалась какая-то парочка, да двое туристов пытались заснять ночной Акрополь – подсвеченный, таинственный, он смотрелся великолепно на фоне черного неба. Алекс с Афинаидой подошли к ограждению и, опершись, несколько минут созерцали эту захватыващую дух картину. Девушка вдыхала холодный воздух и пыталась представить, как смотрелся Акрополь в средние века, когда не было ни электричества, ни автомашин: наверняка здесь было очень тихо, а звезды, которые теперь плохо видны из-за огней огромного города, сияли куда ярче… Налетел порыв ветра, Афинаида поежилась.

– Холодно? – спросил Алекс и вдруг обнял ее за плечи. Она вздрогнула и попыталась отстраниться. – Да ладно, чего ты, Ида? Вдвоем всяко теплее! – тихим и каким-то душным голосом проговорил он и еще крепче прижал ее к себе. Он был сильным, и она, перестав вырываться, быстро проговорила:

– Не надо, Алекс! Правда не надо… Отпусти, пожалуйста!

Но он не отпустил, а властно развернул ее к себе лицом и наклонился к ней… Однако прежде чем его губы коснулись ее, Афинаида в отчаянном порыве, собрав все силы, обеими руками оттолкнула его, так что он отлетел на два шага, и сама отскочила с криком:

– Нет!

Алекс ошалело глядел на нее несколько секунд, а потом раздраженно сказал:

– Ты что, совсем сдурела, так пихаться?!

– Это ты сдурел! Я же сказала: не надо! Я не хочу с тобой целоваться, понятно? Я тебя не люблю! И не лезь ко мне со своими объятиями! Знала бы, что этим кончится, так я бы… вообще не пошла с тобой никуда!

На лице Алекса появилось злобное выражение.

– Вот как? – процедил он. – Гнушаешься мной, да? Значит, Киннам действительно успел раздвинуть тебе ноги! А я-то думал, Кира сочиняет… Ну, с ним-то мне и впрямь не потягаться, придется смириться!

Афинаида не поверила своим ушам.

– Ч-что ты сказал? – еле выговорила она.

– То и сказал! – Алекс зло рассмеялся. – Или ты будешь строить из себя нетронутую невинность? Кира рассказала, как ты у него три часа в кабинете просидела! Видно, ему прискучили сладкие красотки, которые его там обхаживают, захотелось кисленького, что называется… сыра с плесенью, ха-ха! То-то после этого ты так принарядилась, вон какая стала, и не подступись! Я теперь для тебя недостаточно хорош! А я-то помню твое письмецо, как ты там писала…

Он не успел договорить. Афинаида подскочила к нему и со всего размаха залепила пощечину. Кажется, ее удар пришелся отчасти в глаз, Алекс выругался и отшатнулся, а она бросилась к выходу с террасы. Как безумная, сбежав вниз и промчавшись по залу мимо удивленных посетителей, Афинаида вылетела на улицу и побежала, сама не зная куда, чуть ли не расталкивая прохожих; шедшие навстречу люди испуганно сторонились. В голове стучала одна мысль: «Скорей, скорей отсюда!» Добежав до первого перекрестка она остановилась, огляделась и, увидев на остановке ярко-желтое такси, устремилась к нему. «Скорей, скорей домой!» Она открыла дверцу, назвала адрес, водитель кивнул, она села, и такси рвануло с места. Афинаида, наконец, осознала, что она одна, без Алекса, что он не догонит ее, что она едет домой, вздохнула – и по ее щекам неудержимо потекли слезы. Не в силах больше сдерживаться, она разрыдалась. Таксист, пожилой дяденька добродушного вида, растерялся, притормозил и спросил участливо:

– Госпожа, что с вами?! Вас обидели?

– Не-ет, – сквозь слезы проговорила Афинаида, торопливо доставая из сумочки носовой платок. – Не… обращайте… не обращайте внимания! По… поезжайте скорей!

– Ну, как же не обращать внимания, когда вы так плачете? – Таксист прибавил скорости. – Такая красавица и так рыдаете! И какой только гад обидел такую хорошую девушку?! Да ему бы морду набить, бабуину этакому!