Елизавета Трубникова - Странный город Luella. Пролетая над планетарием. Книга вторая

– Сожгите её потом. Никто не вспомнит, что вы были здесь. Кроме меня никто не знает, кто вы и откуда. Впрочем я и сам ничего не знаю. Только то, что нашёл вас прошлой ночью у ворот. Ну и то, о чём вы сами рассказали.

Доктор был немногим выше среднего роста. Видный мужчина. Заметно высохший от горя. Синие глаза отдавали холодом. Левый глаз поблёскивал моноклем. Не тонкие губы. Прямой нос. Тёмно-русые волосы зачёсаны назад. Волевое, суровое, гладко-выбритое лицо, с ярко-выраженным подбородком. Пронзительный взгляд. Он умел читать в душах. Но тут этого не требовалось. А важно было просто вовремя дать лекарство. Да и чужие души его давно уже не интересовали. Кроме той непостижимой, в которую он случайно заглянул только что.

– Простите меня… ради Бога, простите! Я – безумец. Слепец. Как и все мы – слепы к чудесному. Видим одну только серость.

– Вам не за что извиняться. Я… рада нашему знакомству. – Это была правда.

– Да! – Глаза доктора вдруг ожили и лихорадочно заблестели. Он заговорил так быстро, словно боялся, что не успеет договорить до конца. – Вы всё твердили про три пункта. Я сразу понял – это важно для вас. Вспомните про три пункта!

– Три пункта? Не припоминаю… – Задумалась.

Доктор оставил меня одну. Даже не заметила как он вышел. И как вошёл обратно.

– Уверен, вы вспомните. Вот… – Он написал что-то на листке и протянул мне. – Когда выйдете отсюда, сядете в такси. В пакете кое-что из одежды. Деньги. И телефон. Это что в моих силах. Документов у вас с собой не было. Не знаю, чем ещё сейчас помочь. Но здесь оставаться нельзя. Это хуже некуда.

– Спасибо вам, доктор.

– Если бы я только мог сделать хоть что-то ещё! Но это всё. Я дам знать, когда выходить. – Он подошёл к двери. Замешкался. Помялся немного на пороге, но всё же набрался духу и спросил. – Вы знаете так много… могу я просить об одолжении?

– Я скажу ей. Вашей умершей жене. Она даст знак. Вы в ту же секунду почувствуете, что это она. Сомнений не возникнет.

Наверно, сердце у него почти оборвалось. Потому что, как мне показалось, доктор придерживал его рукой. Неслышно закрывая за собой дверь.

«Вспомните про три пункта» – тревожным вихрем закрутилось в моей голове.

Ещё долго смотрела в окно. Пока не выплакала все глаза. И потом ещё долго смотрела в окно такси. Неизвестно почему, но сердце было переполнено любовью и болью. Одновременно.

Вот так я ехала, ночью, в такси, разрезая фарами темноту. Храня во мраке потерянной памяти три пункта. От которых было больно. Но в которых была запечатана призрачная надежда на спасение.

Следы мгновенно исчезали на мокром асфальте. Как и я они вроде бы были. Но в то же время и не было их.

Небо хмурилось. Мне это нравилось. В городе распустилась буйная майская зелень. Моросил мелкий дождь. Пахло цветами. Это успокаивало.

Так легче было принять то, что есть. Смириться с тем, что я ничего о себе не знаю. Беспокойство растворяла красота улиц, дышавших свежестью.

Странное было во всём. А особенно в чувствах. Рядом ощущалось нечто, чему объяснений не находилось. Что-то могущественное словно поднимало над горечью. Питало силы. Давало надежду. Будто внутри самого этого чувства я, неожиданно для себя, нашла приют. Незримую опору. У меня не было дома. Но была душа. Это больше чем крыша над головой.

Денег оказалось достаточно для того, чтобы отпустить ненадолго тревоги и наладить жизнь. Это «ненадолго» мне понравилось. Похоже и сама я была странной.

Купила кое-что из одежды. Пообедала в кафе. И, прихлёбывая горячий кофе, задумалась о квартире. Которую можно было бы снять без документов.

В пакете доктора обнаружила кольцо. Конечно, оно было моим. Сразу пришлось в пору. Красивое. Чёрный зеркальный прямоугольный камень в серебряной оправе.

Ещё там был айфон, принадлежавший доктору. А может его умершей жене. Как знать. Вспомнила его холодный взгляд. Тёплое прикосновение. Захотелось увидеться снова.

Положила кольцо на стол. Что за камень такой.

– Обсидиан.

– Вы мне? – Официант смотрел именно на меня.

– Да. Я о камне. В кольце у вас, мне кажется, обсидиан.

– Не знаю.

– Знаете.

Стало страшно. Так, что я буквально почувствовала, как где-то на затылке шевельнулись волосы. В грудь ударило холодом. Однако виду не подала. Отхлебнула ещё кофе и жестом пригласила официанта за столик. Он сел.

– Готова вас выслушать.

– Это хорошо. – Только сейчас заметила, что от этого человека исходило удивительное спокойствие. Где-то я его уже видела. Определённо.