Николай Волынский - Наследство последнего императора. 1-я книга (II)

– Чиф, – подсказал ему Голощёкин.

– Шайф, – поправил Шифф.

– В общем, Чиф и Шайф – посмотри сам, как там записано. И чтоб не ошибся!.. – добавил Свердлов.

Секретарь повернулся и, слегка пошатываясь, направился к двери под неодобрительными взглядами товарищей Шайфа и Голощёкина. Потом они одновременно обернулись к Свердлову.

– А шо это он? – спросил Голощёкин. – Как пьяный идёт. Может, и его – за нарушение сухого закона?

– Так там же комендантом его родной брат, – пояснил Свердлов. – И что теперь мне делать? – страдальчески произнёс он. – Я знаю? Таких работников терпеть, конечно, нельзя! Но таких много. Других, которых получше, совсем мало. Хороших нет совсем! Сплошной саботаж. А у меня нет таких возможностей, как у наркома военных и морских сил товарища Лейбы: он может расстреливать своих людей хоть каждый день без перерыва, потому что у него много солдат и офицеров, – он машинально перешёл на русский. – А что у меня? А у меня нет столько, как у Лейбы. Найти сейчас хорошего канцелярского чиновника, то есть теперь он называется совслужащий , невозможно. Даже за двойной паек. Хочут получать много, а работать не хочут, и не желают, и не можут.

Шифф с пониманием кивнул.

Голощёкин тихо и почтительно обратился к гостю:

– Разрешите вас спросить, многоуважаемый рав Якоб?

Шифф благословляющим жестом руки разрешил.

– Вот мы с моим давним товарищем по партии и революции и моим личным другом, председателем всей России, как раз говорили об касательно декрета за наших угнетённых.

– Знаю за такой, – медленно кивнул Шифф. – Читал проект.

– Как вы посчитаете, многоуважаемый рав Якоб, может ли этот удивительный декрет принести существенную пользу нашему народу? Или его таки надо ещё усилить? Ещё больше сильным и жёстким сделать?

Шифф снял свою хасидскую касторовую шляпу, повертел её в руках, смахнул рукавом с тульи невидимую пылинку и снова надел. Солнце за окном потускнело – скрылось за мелкими облаками. Свет в кабинете померк, и потому особенно сильно выделялась бледность лица американского гостя. Медленно и почти шёпотом, он заговорил на идиш.

Он сказал, что декрет Троцкого-Свердлова – документ очень сильный и важный. Впервые за две тысячи лет истории еврейского народа мы получили в руки практически всю государственную власть в огромной стране – частью в правительстве и почти полностью во всех в карательных органах. В высших партийных сферах наши братья тоже неплохо представлены. Ну а там, где их нет, хорошо справились преданные дочери Сиона – они активно становятся жёнами высших большевицких начальников. Разве только у Ленина и Сталина жены русские, но почти у всех других вождей и главных военачальников – наши. И дети от таких браков, по закону Торы, будут евреями.

Подобной удачи ещё никогда не было на земле со времён разрушения храма царя Соломона. Власть в такой большой и богатой колоссальными возможностями стране, как Россия, даёт перспективы, которые превышают все мыслимые представления. Огромное завоевание, безусловно, состоит в том, подчеркнул Шифф, что мы становимся привилегированной нацией, или, если быть уж совсем точным, – господствующей нацией. И это историческое обстоятельство имеет колоссальное значение для изменения самого духа всего еврейского народа, его сути, его самосознания. В нашем народе начинают просыпаться гордость и железная воля к власти. Он по праву начинает чувствовать себя настоящим хозяином везде, где проживает, – в любой стране. И правильно понимает то важное, совсем новое историческое обстоятельство, что коренные граждане этих стран теперь становятся или уже стали нашими гостями или работниками. Аборигены думают, что они у себя дома. Наоборот, это мы у себя дома, а они – в гостях.

Шифф замолчал, задумался, затуманился, глядя куда-то вдаль сквозь Свердлова.

– Конечно, – чуть погодя, продолжил Шифф, – характер целого народа, да ещё рассыпанного по всей земле, сразу не изменить. Но смотрите сами: он, еврейский характер, особенно, в России меняется прямо на наших глазах. И так невероятно быстро, что даже не верится. А под его влиянием будет меняться и характер мирового еврейства, что внушает очень большие надежды на будущее.

Декрет Троцкого-Свердлова, снова подчеркнул Шифф, несмотря на то, что он ещё не стал законом, тем не менее, произвёл огромное впечатление на все мировое еврейство.

– Сбываются пророчества древних мудрецов, утверждающих, что машшиах 6 6 Мессия. придёт уже в нынешнем, двадцатом веке, – с уважением вставил Свердлов.