Виталий Пищенко - Запутанный след

Виктор виновато посмотрел на Олега, потом попытался прочесть хоть что-нибудь в глазах Якова Антоновича и понуро побрёл к лежащим у стены пещерки рюкзакам. Тёма уже «обмундировался» – перебросил через пузо изрядно похудевшую сумку со своим личным запасом и нетерпеливо перебирал ножками, готовый в любую секунду сорваться с места.

Алексеев, приметив знак, украдкой поданный Виктором, подошёл к охраннику поближе.

– Держи! – секьюрити тайком передал ему короткий автомат в чехле. – Вам он нужнее. Знаешь, как им пользоваться?

Олег молча кивнул – дело нехитрое, приходилось встречаться с подобными «машинками» в разных горячих точках.

– В обоймах каждая третья пуля трассирующая, – торопливо пояснял Виктор. – Ракетницу с ракетами тоже оставляю. Пригодятся… А я вернусь. Выведу этого говнюка в Ахтимнеево и сразу вернусь. Ждать меня не нужно, сам вас разыщу…

– Долго ты ещё?.. – прогнусавил Тёма. – Задолбал уже, конкретно, по сути!

– Иду… – И Виктор вышел из пещеры.

Они долго смотрели вслед уходящим. Секьюрити шёл размеренным шагом, казалось, что он вот-вот обернётся, но головы Виктор так и не повернул. Тёма то обгонял своего охранника, то забегал справа или слева от него, размахивал ручонками, видно, пытался что-то внушить. Фигуры отдалялись, становились всё меньше…

– Ну ладно… – вздохнул Яков Антонович. – Пора, однако, и нам выдвигаться. А про что твой родственничек нёс? Амулет какой-то?

– Чёрт его знает. – Олег развёл руками. – Обычная висюлька. Да я на неё и внимания не обращал. Мало ли что девчонки на себя цепляют…

Когда упаковывались, Алексеев показал бакенщику неожиданное пополнение их арсенала и передал последние слова охранника.

– Это да… – как-то неопределённо протянул Яков Антонович, помолчал и лишь потом закончил: – Витя парень хороший. Вот только не вернётся он. Этот твой родственничек, он же хуже клеща. Если присосался, уже не отдерёшь…

Вышли из пещерки, и сразу же бросилась в глаза ещё одна странность – там, куда ушли Артишок и Виктор, лёд практически сошёл, перед ними же расстилалось всё то же серое неприветливое пространство. Перед тем как ступить на него, Алексеев остановил взгляд на закованном в лёд небольшом цветке. Он светился под лучами заглядывающего через скальную стену солнца – яркий, праздничный. Вдруг хрустальный чехольчик беззвучно соскользнул на землю, и тут же лепестки почернели и пожухли, а прокушенный морозом стебель бессильно поник…

Подошвы крошили тонкий лёд, но идти приходилось очень осторожно. Хорошо, если попадался небольшой камень – под его выпуклый бок можно было вбить носок ботинка, и следующий шаг получался более уверенным.

«Таким темпом долго будем ползти, – размышлял Олег. – И правда, словно кто-то мешает нам, не хочет пустить дальше по ущелью. Чушь, конечно… Раньше ты с таким разве не сталкивался? Вспомни хотя бы ту рыбалку в Новосибирске…»

Поохотиться на лещей сманил Алексеева давнишний знакомец. Вышли на его лодке, встали недалеко от моста Гарина-Михайловского. А вскоре начался дождь. И что обидно – по Коммунальному мосту спокойно пешеходы идут, на пляже горожане нежатся, Димитровский мост, что тоже неподалеку через Обь перекинут, солнцем залит, а над ними зависла тучка размером с тарелку и поливает, как из ведра, – замаялись воду из лодки вычерпывать.

Так что, всякое бывает… Вот то, что Виктор ушёл – это плохо. Без него гораздо труднее будет. Правда, и Артишока больше рядом нет, свалился с плеч, словно мешок дерьма. Гад он, всё-таки… А то ты этого не знал? Давным-давно знал. Но отношения с ним поддерживал, хоть и противно было. Ну как же – сначала давний знакомый, потом и вовсе родственник, потом… Что потом? Просто не хватало смелости высказать прохвосту то, что ты о нём думаешь. Мы ж интеллигенты, мы ж по-другому не можем… Как там у поэта:

Зато опосля ручками всплескиваем да очередную порцию оправданий лихорадочно придумываем. Ладно, чёрт с ним… Но что всё-таки Артишок про Ленкину подвеску плёл? Кому она понадобилась? Разве что какому-нибудь тронутому коллекционеру. Хоть бы вспомнить, что на ней выбито… Какие-то закорючки (сестрица их высокопарно именовала рунами) и что-то смахивающее на лунный серпик. Сверху диска или внизу? Хоть убей, не вспоминается. Потёртая уже безделушка, это точно. Да и какая, собственно, разница, что изображено на той штуковине? К исчезновению Ленки и Востриковых это наверняка никакого отношения не имеет…