Дмитрий Ефремов - Меч, рассекающий листья

– Это не тебе решать. Ступай и никому не говори о том, что видел у русских, иначе твоё место займёт кто-то другой.

Кичибе низко поклонился, и весь бледный от волнения, исчез за ширмой. Кавадзи в который раз тяжело вздохнул. Он чувствовал, что его нервы начинают сдавать, и ему стоило больших усилий, чтобы не нагрубить. Кичибе был открытым человеком и большим жизнелюбом. Такие никогда не выслуживались и не получали значимых должностей. Но таким, как Кичибе, они были не нужны, потому что они были рады тому, что у них есть. Кавадзи не мог такого позволить себе. Он должен был думать далеко вперёд, ведь у него была семья и дом в столице. Он вспомнил Эдо. Любая его оплошность могла стоить жизни всем его близким, а потому он завидовал простым людям, их открытости и простоте. Кавадзи нельзя было ошибаться, и, если что, то он окажется крайним. Ни Бунгоно, нынешний губернатор Нагасаки, ни Мизно-Никогоно, приехавший на его место, они и пальцем не пошевелили без веления сверху. Хотя в этом-то и крылся залог порядка и послушания. Скоро фрегаты уйдут, и его работа закончится, но Кавадзи понимал, что с этого момента в делах с русским все будут посматривать в его сторону. С ним будут советоваться, а значит и спрашивать. И в этом ему было не обойтись без надёжного и опытного человека. Таким был Ёде, преданный и неподкупный, всегда молчаливый и внимательный. Ему в противовес подходил Кичибе, лёгкий на весёлую шутку, импульсивный, но с мгновенной реакцией и острым умом. Последняя его шутка в который раз это подтверждала. Именно поэтому Кавадзи делал всё, чтобы расположить к себе этих людей.

Четыре корабля стояли на рейде. О любом их движении молниеносно докладывали десятки наблюдателей. Для этого специально из столицы привезли подзорную трубу. Наблюдение за русским имело много полезных сторон. Их распорядок, взаимоотношения, управление такелажем – всё, что происходило на фрегатах, фиксировалось наблюдателями, а затем разбиралось на специальном совете. Они прошли половину мира, не зная страха и не обращая внимания на огромные затраты государственной казны. Их ничего не останавливало: ни штормы ни болезни. И всё лишь для одной цели – установления добрососедских отношений. Кавадзи вдруг увидел всю картину целиком. Увидел чью-то неумолимую волю и, как неизбежный финал минувшие события. Огромную Россию, ничтожную в сравнении с ней Японию и возникающие неизбежно отношения. Погружённый в свои мысли, он едва услышал стук. По этому стуку он догадался, что это Тутсуй. Старик выглядел уставшим, но глаза его светились, как и у Кичибе. Кавадзи поднялся и предложил гостю своё место.

– Вы уже поступаете как русские, – заметил старик. –У них, верно, при появлении старших принято вскакивать, как сторожевой пёс при виде хозяина.

Кавадзи рассмеялся, чувствуя смущение.

…– Я и над собой смеюсь, продолжил гость. – Никогда не испытывал к себе такого внимания, как сегодня, даже когда был у них на их огромном фрегате. Они даже позволили мне спуститься в трюм и осмотреть арсенал. Какая непозволительная щедрость и открытость. Вы не находите?

– Не волнуйтесь. До вас там уже побывал Кичибе, так что вы не первый. С его слов я знаю устройство фрегата не хуже вашего. Мы для них не представляем опасности, поэтому они так снисходительны.

– И вам, значит, так показалось. Я уже старик, и мне не стыдно признаваться в своих слабостях. У меня такое чувство, что мы с вами для них самые большие друзья. Теперь я знаю, как можно потопить русский фрегат. Надо поджечь фитиль в их арсенале. Хотя вы правы. Воин – нинзя из меня уже некудышний. Моё место на праздниках, подобных этому. Ходить и объяснять гостям как скушать то или иною лакомство. А то люди сильно смущаются при виде чего-то незнакомого.

– Да, за чужим столом всегда руки мешают, и пачкаются рукава.

– И всё роняют, – по детски рассмеялся старик. – Мне крайне неловко, но с годами я всё больше осознаю, что такая роль мне к лицу. Вполне понимаю ваше состояние, ведь вы хозяин всего события, и вчера не сомкнули глаз. Это хорошо, что вы ещё молоды. В моём возрасте это уже вредно для сердца. Но и я почти всю ночь не спал. Размышлял. А зашёл побеспокоить вас я вот по какому поводу… Вы наверное знаете… В Эдо у меня был разговор с микадо. Он, как и мы, озабочен приходом русских. Трудно поверить, но он, кажется, предвидел их приход. Хотя труднее представить, что он мог и не произойти.

– Но как, позвольте, он мог знать, если он не выходит за пределы своего дворца, – изумился Кавадзи.