Владимир Стогов - Это сладкое слово – Камчатка

Так что в ихних глазах его Маринка, разодетая как на приём, подкрашенная и на каблучках – выглядела штучкой. А ведь доселе в силу своей молодости, природной живости и умению себя подать – миниатюрная, от природы рыжеволосая, в миленьких конопушечках супруга Хохла по праву считалась в Жупанове одною из самых хорошеньких. Да-а, не привнесла с собою невеста мира в его и без неё натянутые служебные взаимоотношения…

Но всё это Груздеву ещё предстояло осмыслить, а покамест он, правой рукой заботливо придерживая свою спутницу, в левой нёс её невесомый игрушечный чемодан, прекрасно сознавая, что ничегошеньки в нём – нет! То есть с женской точки зрения в нём было всё – необходимое для недельной жизни с любимым в домике над океаном. Но у Груздева касательно её первого пребывания здесь уже давно были взлелеяны собственные планы: показать ей н а с т о я щ у ю Камчатку! Ведь за семидневный срок очень даже реально было пробежаться до тех же Горячих Ключей и не только до них одних. Но совершенно точно в её канареечно-жёлтой элегашке ни намёка хотя бы на спортивную, не говоря уж о походной, одежду и обувь. И как ему прикажете совместить свой разношенный сорок четвёртый с её тридцать восьмым?

Впрочем, вслух эту щекотливую тему не стоило даже затрагивать:

– Лучше расскажи, как тебе удалось всего за сутки и, не имея от меня вызова, пробить в милиции пропуск на Камчатку?

– А я его и не пробивала…

– ??

– Просто, когда я перекрасилась в блондинку, все в моей группе в один голос заутверждали, что я как сестра-двойняшка похожа на нашу Женьку. Ну, помнишь, я тебе про неё уже писала. Она моя новая подружка, а сама родом с Камчатки. Так вот, я на всю эту неделю просто одолжила у неё паспорт.

– Но-о, это же уголовно наказуемое деяние…

– Милый, в авиакассах, где бабы-кассирши так на тебя глазищами и зыркают, мне Женька сама по своему паспорту билет взяла. А в самолёте по прилёту в пункт назначения паспорта кто проверяет?

– Ну, кто-кто, пограничники, разумеется.

– Пра-а-вильно, такой молоденький, прыщеватенький, от сексуальной неудовлетворённости, пограничничек. Сначала он глядит на тебя пристально и при этом слегка краснеет, затем в паспорт, потом опять на тебя, а ты ему вот так, глазками…

– Чисто сработано! Женская логика! – Груздев был в неподдельном восхищении. Ибо глаза на лице у его Маринки являлись главной ударной силой: большие задумчиво-серые, с двумя парными по нижнему краю райка озорными коричневатыми крапинками – сам он называл их «бесенятами».

– Ой, какие у тебя потолки закопчёные! – это они как раз вступили в груздевские апартаменты. – Ай, а это кто такое? Ты мне про него ни словечком не обмолвился в своём последнем письме. Какая прелесть!..

Заметно окрепший, подросший и прибавивший в весе за походную неделю Нукер азартно налетел на неё ещё на кухне, попытался было ухватиться зубишками за скользкий каблук, отпрянул и замер, приподняв переднюю лапку, изогнувшись слегка набок и что, есть мочи, работая хвостом. Она живо к нему принагнулась, опрокинула на спину, начала щекотать–тормошить-турсучить. Зверёныш, сколько было силы, от быстрых и ловких пальцев всеми четырьмя конечностями отбрыкивался, в голос рычал и окусывался, наконец, насилу от неё вырвался и, заложив уши, стремглав полетел прятаться под кровать в залу – его восторгу не было предела!

Да, животных она любит, этого у неё не отнимешь! Но по ходу обронённое ею замечание о закопчённых потолках – всё ещё язвило и жгло…

Ибо периодически чадящая печь была в его домике ахиллесовой пятой. Груздев уже успел полюбить своё жилище первой любовью собственника. Высоко ценил также и печь – основательно и добротно сложенную не известным ему предшественником: с четырьмя кирпичными дымоводами-колодцами, обогревающими большей своей площадью спальню, а меньшей – залу; с надёжно армированной уголковым сварным железом – на случай сильного землетрясения! – топкой. Но одна незадача: стоило ему отлучиться из дому на несколько дней кряду, как возродить огонь в очаге – через раз! – превращалось для Ростислава в муку мученическую. По наивности первые несколько месяцев своего жупановского житья новоиспечённый камчадал списывал всё на собственную несостоятельность как истопника, на низкое качества дров и прочая. Но однажды разговорившись о наболевшем с ребятами, сделал для себя небольшое открытие, что у всех так: с выстуженными колодцами и в штиль заново растапливаемая печь неизбежно будет чадить – поскольку первоначальную тягу в трубе создают либо «попутный» ветер, либо перепад температур. А то, что в иных домах потолки завсегда белые, так это оттого, что там хозяйка хорошая имеется, которая не только лишний раз с побелкой по горнице пройдётся, но и – главное! – изо дня в день поддерживает тепло домашнего очага. Знала бы его Маринка, что закопчённые потолки – это наивернейший признак неразменного холостяцкого житья!