Надежда Максимова - Что бывало

Итак, командира задержали. Водителя, правда, через 4 часа выпустили, он прибыл в часть и доложил. Полк снова подняли по тревоге и стали готовить технику на марш.

Танки у нас стояли на длительном хранении – то есть без боекомплекта, со снятыми пулеметами, радиостанциями и без командирских прицелов. Но в танковом взводе все это ставится за 4 часа (для дивизии норма времени – сутки).

А пока экипажи готовили танки, офицерское собрание дивизии вынесло постановление: предъявить литовским властям ультиматум. Если к 17.00 полковник Черных не будет освобожден, дивизия боевым порядком (с тройным боекомплектом) выдвигается на Вильнюс.

Справка:боекомплект танка – 44 снаряда калибра 125 мм, 12 пулеметных лент по 250 патронов в каждой. И плюс зенитные пулеметы.

Итак, к 17.00 мы уже стояли колонной у «тревожных» ворот. Я сидел за рычагами своего, второго по порядку танка. Ворота открыли, первые два танка вышли на улицу и опущенными пушками перекрыли проезжую часть слева от части. Три других танка перекрыли проезжую часть справа.

Любопытных сначала было мало, так как гражданские про наш ультиматум не знали. Но город там имеет особенность – он весь расположен вдоль одной дороги. И если ее перекрыть, то весь городской транспорт останавливается.

«Скорую помощь» и пожарные машины мы пропускали, поднимая пушки, как шлагбаумы. Но и только. Так что, очень скоро народу и телеоператоров вокруг собралось, больше, чем на первомайской демонстрации.

Люки танков были задраены, что, вообще говоря, смотрится весьма грозно и внушительно. А когда я решил полюбопытствовать и высунулся из башенного люка посмотреть на народ, на меня сразу нацелились несколько телекамер. Одна из них точно была российская, так как уже в этот же вечер я увидел себя в «Вестях».

Как только Ландсбергису доложили, что в Клайпеде российские танки вышли на улицу, наш полковник был немедленно освобожден. Еще через 40 минут российским командованием ему было присвоено звание генерала.

Танки, понятное дело, загнали назад в боксы, и мы, всем личным составом, потом всю ночь восстанавливали покореженную дорогу. Страшно даже подумать, что было бы с Литвой, если бы наша дивизия прошла больше 10 метров от «тревожных» ворот.

Что дальше? 1 сентября 1993 года дивизия, имеющая на знамени шесть боевых орденов, была расформирована (нарочно что ли выбирали для расформирования самые боеспособные части?), имущество вывезено. А я получил назначение на Черноморский флот. Опять в суверенную республику. Тут как раз мой пятилетний контракт подошел к концу, и я подумал, что хватит мне экспериментов, надо перебираться ближе к дому. И вот 2 ноября 1994 года я был исключен из списков воинской части, а с 20 декабря назначен старшим инспектором по кадрам батальона патрульно-постовой службы. Дело это по мне – всю жизнь, начиная еще с училища, работаю с людьми. Прошел путь от рядового курсанта и глубоко убежден, что только тот офицер может понять рядового, кто сам поносил его погоны.

Ну, а что до работы милиции, то здесь, как и в морской пехоте, говорят: «У нас не служба, у нас сплошное приключение». Во всяком случае, ни один день на другой не похож, всегда случается что-то новенькое.

С точки зрения моей жизни, произошла эта история страшное количество лет назад. Во времена еще разного рода Горкомов, Райкомов, комсомольского актива и трудовых лагерей для школьников. Все, что тогда происходило, кроме обычной цели имело еще и сверхзадачу: коммунистическое воспитание нового человека. А поскольку новый человек воспитываться не хотел, часто происходили казусы вроде того, о котором я вам и расскажу.

Итак, на лето наш Райком (его первый секретарь, кстати, сидел потом в тюрьме за организацию заказного убийства, но к данному делу это не относится) решил организовать трудовой лагерь для комсомольского актива. И по всем учебным заведениям города была разослана разнарядка: предоставить по 5 человек самых, что ни на есть передовых и правильно воспитанных. Для дальнейшего совершенствования их в деле коммунистического воспитания. И общей культуры, само собой.

Теперь представьте себя на месте педколлектива школы. Представили? Как вы будете рассуждать? Создается идейный лагерь, куда будут брошены самые передовые педагогические силы, так давайте вместо благовоспитанного Пети, который и так хорош, пошлем туда балбеса, от которого стонут учителя и весь прилегающий к школе район. Пять наших плохих мальчиков на общем благополучном фоне погоды не сделают, а заодно и перевоспитаются. Ведь лагерь-то, в конечном итоге, для этого и создается. Логично?