Александр Берг: Надежда-прим

То, что они увидели, повергло их в состояние близкое к тещиному при виде кейса с фантастическим выигрышем в чужих руках. В дверях, пошатываясь спросонок и щурясь от яркого света, стояла старая хозяйская овчарка Соня. Она подозрительно принюхивалась и скребла лапой лакированный паркет.

— Порвет! — заметался Фотокор. — Гадом буду, порвет!

— Замри! — прошипел в ответ Витек. — Убью!

Соня, брезгливо морщась, прошла мимо них прямо к лежащему на полу хозяину. Уже стоя над ним, глухо зарычала, лизнула родное лицо, видно почуяв вкус крови, ощетинилась, но тут же жалобно, по-щенячьи, заскулила и растянулась рядом, положа тяжелую мохнатую башку на его грудь.

Тогда Витек толкнул одеревеневшего Фотокор а к выходу. Уже у самой вхожной двери замер на месте, быстро прошел на кухню и недрогнувшей рукой отвернул все вентили на газовой плите. Настежь открыл дверцу духовки, прислушался к нарастающему зловещему шипу газа, зачем-то коряво перекрестил газовую плиту, и вслед за Фотокор ом выскочил вон из квартиры.

Не оглядываясь, двое добежали до самого конца двора. Не сговариваясь, рванули в подворотню и, буквально, налетели на закрытые наглухо чугунные ворота. От удара двух тяжёлых тел ворота даже не дрогнули.

Через секунду в арку, шатаясь, вошёл он. С жутким любопытством разглядывали они приближающийся к ним призрак. Левый глаз вытек и был размазан по давно небритым щекам. Клочья грязно-белой рубахи облепили дрожащее тело. Он что-то угрожающе мычал и тянул к ним руки. В правой был зажат острый кухонный нож.

Двое у ворот переглянулись, и что-то в глазах друг у друга окончательно добило их. Один из ни стал одержимо колотить затылком в ворота.

— Отдай ему всё! Отдай ему всё! — как затравленный урка, истерично завопил он.

Но второй с ним не согласился.

— Сам отдай! — озлобился он, сорвал с головы шапку и насухо вытер ею мокрое лицо. — Ему всё, а нам — хер? Не пааа-родственному!

Бросил шапку на землю, сплюнул и по-медвежьи пошёл прямо навстречу ножу.

Из дневника собкора «Комсомольской правды»

«Только к полудню третьего дня случайно забежавшие под арку мальчишки обнаружили тело крошечного человека, без пальто и шапки, в белой рубашке, с закатанными по локоть рукавами и с ножом в груди…

Сразу же сообщил мадам. Отгадайте, говорю, кого! Не морочь, говорит, голову, товарищ! Потом хихикнула: не губернатора ли области? Ну да, говорю, того самого. Господина, говорю, Мокрова. Помните? Даже не задумалась. Не помню, говорит, а че, кто-то из наших? Жаль товарища! А кто он по гороскопу?

Ну прям Ленин в фильме «Коммунист». Хотя тот черт, кажется, все-таки долго вспоминал!

Как же не помнит! А сама потом, как заведенная, целый день под нос бубнила: в третий раз закинул он невод, пришел невод с одною рыбкой, непростою рыбкой, золотою.

Ах, госпожа Коробейникова, Надежда Викторовна — козырная вы дама!