Елена Румянцева - Иди ты в отпуск!

– Вторую руку давай, ну! – такого свирепого лица у добродушного, похожего на сенбернара Стаса я даже представить себе не могла. – Потом меня рассмотришь! Руку, говорю, дай, идиотка!

Он меня вытянул. Хрипя и матерясь, перетащил через перила, и мы рухнули на мой балкон. Некоторое время приходили в себя, и я наслаждалась надежностью и устойчивостью напольной кафельной плитки. Запястья болели ужасно, и каким-то образом я содрала колено.

– А как ты… – начала я.

– Стася проснулась вовремя и меня разбудила. Ключ нашла у себя в кармане, – Стас, кряхтя, поднялся. – Повезло, что успел. Но, честное слово, я б тебя сам убил.

Мрачный и решительный, он ушел широкими шагами.

Посредине номера стояла Стаська, и поджатые губы намекали на то, что мало мне не покажется.

– Доча, – осторожно проговорила я. – Давай не будем рассказывать об этом бабушке. Зачем ее волновать, верно?

Ребенок смотрел с выражением «и эти люди не разрешают мне прыгать на кровати». Молчание затягивалось.

– Надувной розовый круг с фламинго. Синие бусики. И ты разрешишь мне прыгать на батуте каждый день, – отчеканила наконец дочь.

Я подавлено молчала.

За оставшиеся отпускные дни предстояло как-то нейтрализовать мелкого шантажиста, а у меня на этот счет не было абсолютно никаких идей.

В Питере мы садились в плотную облачность, как в молоко. На объявление капитана «погода в Санкт-Петербурге прекрасная, плюс восемнадцать градусов, дождь», по салону пронесся тяжкий стон пассажиров.

– Снега же нет, – жизнерадостно приободрила соседей Стаська и натянула на плечи лямки плюшевого рюкзачка. К встрече с родиной ребенок был полностью готов.

Бабушка ждала нас дома с пирогом и котлетами.

Захлебываясь впечатлениями, Стася рассказывала ей о лохматом верблюде, прозрачной медузе с синей бахромой по краям и «дядьке, который рано утром тоненько кричит на крыше и мешает спать». На минуту остановилась, чтобы перевести дух, и тут ее озарило.

– Бабу-у-уль! – шоколадные глазищи округлились и сверкнули. – Я сейчас тебе такое…

Мое сердце пропустило удар.

Деловито топая, дочка притащила свой рюкзак, уселась на пол и торжественно извлекла картонную коробку из-под печенья.

– Ну как ты там? В самолете не тошнило? Ты же моя умница, – заботливо бормотала она, осторожно извлекая содержимое. Мы с мамой приоткрыли рты и вытянули шеи. – Это Гришка. Он из Туниса. Познакомься.

Огромный таракан смотрел на нас, важно поводя усами. Не знаю, было ли ему плохо в самолете, сейчас он чувствовал себя прекрасно. Размером почти с ладонь, цвета жженого сахара с рыжеватым отливом на боках и ногами – длиннющими, как у орловского рысака. Весь вид его выражал высокомерное недовольство.

Бабушка охнула. Совсем недавно она успешно отразила нашествие соседских тараканов, и волнение тех боев еще не успело забыться. Местные насекомые не шли ни в какое сравнение с незаконным мигрантом, обозревающим свои будущие владения с высоты коробки из-под печенья. Воображение бабушки уже вовсю рисовало полчища Гришкиных наследников, захватывающих ее квартиру, дом, город, да и всю страну, чего уж там.

Таракан замер и прислушался. Видимо, внутренний голос подсказывал, что ему здесь не рады.

Они рванули одновременно – бабушка с тапком к Гришке, и Гришка прочь от бабушки, не разбирая дороги. Таракан оказался быстрее. Захочешь жить – и чемпиона по бегу обойдешь. У бабушки все-таки сказывался возраст.

Сметая все на своем пути, они ураганом пронеслись по кухне и исчезли в коридоре. Из комнаты донеслись хлопающие удары и бабушкины азартные охотничьи кличи. Гришка предусмотрительно помалкивал.

Мы с дочкой ошеломленно посмотрели друг на друга.

Без слов понятно, что Стаськина карта бита. Перед появлением тунисского таракана в питерской квартире меркло решительно все.

Я улыбнулась и вздохнула с облегчением – наш отпуск благополучно завершился и стал незабываемой историей, которую так весело рассказывать друзьям.

На мой взгляд, кухня – это то, что отличает один народ от другого. Конечно, другие различия в культурах никто не отменял, но кухня!.. Удивительные блюда, напитки, сервировка дают не меньше впечатлений и эмоций, чем любование памятниками архитектуры, пейзажами и наблюдение за людьми.

Где бы я ни бывал, везде стараюсь попробовать что-нибудь экзотическое.