Ник Нилан: Белый архив

– Ключевое слово «еще». В любом случае, пока Ари в отпуске, переживать нам не о чем. Правильно?

Собеседник вздохнул чуть глубже обычного и продолжил пялиться в планшет. Хоть он и согласился поддержать мою затею с этим путешествием, было очевидно, что ему это, все же, не по душе. Уровень тревожности в нем зашкаливал, но упрекнуть его в чем-либо я бы не посмел. Предосторожность по-прежнему имела особую важность и входила в главную обязанность хранителя.

Мы домчались до пригорода за каких-то 15 минут. Наша процессия, наконец, остановилась у симпатичного небольшого домика, в приятной глазу местности. С некоторым волнением я осматривал жилище своей семьи, словно бросил их полжизни назад, а теперь вдруг решил вернуться. Хоть и прекрасно знал, что это неправда, а жена понимает всю глубину моего поступка.

Рион не прекращал активно следить за трансляцией со спутника, и продолжал он вплоть до того, как мы подошли ко входной двери. Телохранители к тому времени рассредоточились по периметру, контролируя все возможные пути к дому.

– Все еще на кухне – сказал хранитель, глядя на тепловую точку Эллы.

Я поправил один цветок в своем огромном букете, доводя общий вид до идеального, и несколько раз постучал в дверь. Тепловая точка на экране не сдвинулась с места – стало быть, жена стук не услышала. Я посмотрел в глаза Риону и прочитал в его взгляде что-то вроде: «А, может, ну его все, поехали отсюда?». Однако подобное предложение могло вызвать во мне только улыбку.

Моя рука дернулась вверх, чтобы снова постучать, но замерла в воздухе. В следующую секунду я крутнул на удачу дверную ручку, и дверь неожиданно подалась вперед. К нам изнутри донеслась приглушенная музыка.

– Как и говорил, под музыку готовит – посмотрел я на Риона, излучая уверенность в каждом своем слове. Его физиономия сделалась еще более подозрительной.

– Дверь не запирай – сказал он. – Будь готов в любую секунду драпать отсюда.

– Сомневаюсь, что до этого дойдет. А тебе советую следить за общей картинкой – я двумя пальцами отдалил на его планшете карту дома до радиуса охваченной спутником территории. – Не стоит наблюдать, чем будут заниматься две тепловые точки ближайший час.

Я подмигнул Риону и ступил в дом. Перед тем, как отвернуться, отчетливо увидел, как он вскинул брови и помотал головой. А чего он ждал – что я буду с женой чаи распивать после четырех месяцев разлуки?

Дверь за мной беззвучно закрылась.

В коридоре было темно, он едва освещался светом, по всей видимости, из кухни. Я пошарил глазами по стенам в поиске выключателя, но не сумел найти в полутьме, и просто пошел на свет.

– Милая! – довольно громко позвал я, перекрикивая весьма нетихую музыку. – Это я, муж твой! Не застрели меня!

Какая была бы ирония – умереть от пистолета, который сам оставил жене для возможной самообороны. С каждым шагом эта неприятная мысль все больше походила на вполне вероятный исход. Я почувствовал себя в каком-то триллере – иду по темноте на свет, под громкую музыку, с букетом цветов. А где-то там моя женщина, возможно, услышав, что в доме есть кто-то еще, уже схватила оружие и готова его использовать. Сначала стрелять, а потом задавать вопросы – как раз в её характере.

– Милая, у нас получилось приехать чуть раньше! Это Лео, отец твоего ребенка! А еще у меня цветы!

Шуточки меня немного успокаивали, и все же в голове играли мистические нотки. Я, наконец, настиг арки, ведущую в кухню. Пахло безумно вкусно – наверняка, печеньем. Пекла она просто превосходно.

На всякий случай, первым делом просунул туда руку с букетом.

– Элла, это твой любящий муж! Не стреляй в него!

Я аккуратно прошел через арку, натянув свою фирменную улыбку, которая, впрочем, быстро сползла. В кухне никого не оказалось. А это дополнительно подталкивало к мысли, что жена все же услышала шум и успела спрятаться. Неприятное ощущение бестолковой опасности все больше меня поглощало.

Мой взгляд упал на айпод, вставленный в портативные колонки – виновник сложившейся глупой ситуации. Я тут же пересек кухню и выключил музыку.

– Элла, это я, выходи! Прости, что напугал! Ты не слышала стука, а дверь оказалась открытой.

Я повернулся к источнику божественного запаха – к плите. На ней стоял противень с тем самым печеньем, которое я так обожаю. Подошел ближе и с удивлением обнаружил, что почти половина печенья нагло съедена. А одна из них валяется погрызенной. Неужели от тоски жена умяла столько лакомства, притом, что раньше не позволяла себе больше одной-двух штучек?