Максим Сорокин - Восход Акроникса (СИ)

Но насладиться открывшимися чудесами было не суждено. Взгляд Викара почти сразу различил, что среди обезлюдевших кварталов безмолвного Чаарифа идет жестокий бой. Даже с такого расстояния парень видел яростные росчерки шпаги, пронзающие ветхую робу черной тени с серповидной алебардой. Но раб демонов казался подобен дыму, поднятому над костром. Непредсказуемый, стремительный, он словно бы растекался в воздухе.

Агонис рвался к «солнцу», а темный смог, что заполнял его вычурные доспехи, мантией вился у него за спиной, оставляя чернильные разводы прямо в воздухе. Те долго не истаивали. В их глубинах Викару виделись сонмы блестящих угольков немигающих глаз. И едва казалось, что изогнутое лезвие защитника вот-вот настигнет Повелителя Порталов, тот моментально исчезал, появляясь в одном из своих дымных отражений, а наполнявшие то крупицы огня, на секунду вспыхнув, тут же гасли, отдавая свою короткую жизнь их безжалостному владыке. И хотя схватка была жестокой, песня её умирала, так и не сумев подняться над крышами домов.

Здесь было удивительно тихо, что-то заглушало, давило все звуки, оставляя лишь легкую вибрацию воздуха, а потому громкий, наполненный раздражённым нетерпением голос, заставил парней вздрогнуть:

— Вы опоздали!

У дальнего края площадки, прямо перед высоким бурлящим столпом света, заключенным в широкую прозрачную трубу, стояла фигура, облаченная в тяжелый черный плащ. Меховая оторочка скрывала оковы вокруг шеи, а голову охватывали стальные когти, выраставшие из-под откинутого капюшона и доходившие аж до самого лба.

Выглядел Ульф точь-в-точь, как на гравюре в Атласе Крига, разве что глаза его не были безумно выкачены, а смотрели пронзительно и холодно. Пожалуй, так он даже больше походил на того, кем его описывали в книге.

Его лицо немного разгладилось:

— Вам удалось избежать всех моих ловушек, которые, к слову сказать, существенно сократили бы время до нашей встречи. Признаться, я даже больше впечатлен, чем рассержен. Но полно слов, вы же кое-что принесли мне, не так ли?

Взгляд его не изменился, но за аккуратно подстриженной бородой появилась лживая улыбка. Ульф сделал пару шагов в направлении парней и как бы небрежно положил руку на эфес своего меча. Посоха, кстати, о котором упоминалось в атласе, при нем не оказалось, да и вряд ли бы он здесь пригодился, вблизи с Хроногрессом не было ни единого ручейка стихии, который мастер Вечного Океана смог бы использовать. По крайней мере пока.

Викар смотрел на подонка, убившего его семью и внутри него вновь стала нарастать ненависть. Но не та, первая, обжигающая, что шла из пустоты, образовавшейся в его душе после смерти родных, а какая-то совсем иная. Ему уже давно казалось, что-то в нем изменилось, однако парень никак не мог понять, что именно.

Он наконец настиг свою жертву. С мрачным чувством палача разглядывал того, кого пришел убить и ни ощущал ничего, кроме простого желания окончить долгую погоню.

— Нас здесь двое, а ты один, ублюдок. — угрожающе заметил Вик, потянув кинжал из-за рукава и начав неспешно идти вперед.

Уголок рта Ульфа дернулся от последнего слова, но мертвая улыбка не исчезла:

— Боюсь, это нас здесь двое, а ты — в меньшинстве. И вот насчет ублюдка, уж не тебе заикаться, сын шлюхи, что спала с собственным стражем. — поддержал он обмен любезностями.

Вик остановился и не оборачиваясь на стоявшего у него за спиной Ялазара, тихо спросил:

— Ты?

— Я. - сдавленно, словно кто-то держал его за глотку, ответил тот.

Глубоко вздохнув, молодой человек, проглотил ком в горле. Едва прочитав про Ульфа и о его таланте манипулировать ходом событий, он догадывался, что ищейки врага могут быть рядом с ним. Но Ял. Даже предательство Измаила задело его меньше, чем открывшаяся правда.

— Почему?

— Потому что ты единственный, кого это напыщенный выродок мог бы допустить к себе на расстояния удара клинка и кто не побоится оборвать его поганую жизнь. Не испугается мести Антемоса. Я же, к несчастью, связан клятвой Черному Королю и не могу скрестить с Ульфом клинки.

Вик приподняв бровь, посмотрел на товарища. Ял, тот стоял возле высокого постамента из красной меди у самых ступеней, понурив голову и не двигаясь с места. Он не являлся герольдом, на его шее не красовались рабские колодки, но почему-то был вынужден следовать приказам владыки Глинтера.

— Я связан обетом со своим мастером что, как и Ульф, является слугой Антемоса. — пояснил повелитель костей.