Максим Сорокин - Восход Акроникса (СИ)

Роман дописывается по мере голосования читателей. Новые главы будут сначала добавляться в отдельный файл, позже дополнять общий.

Дисклеймер:

Совсем недавно, никто из нас даже и не думал, что мы осилим такой объем текста. Была простая идея: донести свои посиделки по вечерам до читателя. Вовлечь его развивать мир, который мы придумали вместе. Мы новенькие в мире пера и чернил, много получается не сразу, но мы с понимаем относимся к критике и постепенно улучшаем качество.

А между тем позади уже 9 глав объемом добрых 20–25 т. слов каждая, более 1350 участников открытого голосования отдали свои голоса за развитие сюжета каждой главы.

И это только начало… Нам много есть что рассказать и мы хотим, чтобы те из Вас кого заинтересовала наша мечта, не стеснялись и делали свой выбор на сайте проекта. Каждый месяц выходит новая глава, каждый месяц Вы определяете герою цель. Как он поступит в следующий раз? Решать вам. Приятного прочтения!

PS> В разработке финальная глава романа. Все голоса учтены. То, по какому пути пошел герой — ваша заслуга. Мы выпустим блог, в котором подробно разберем каждое голосование и приоткроем то, от чего вам, к сожалению, пришлось отказаться.

Желтоватый свет холодного осеннего солнца едва пробивался сквозь полог пожухлой, умирающей листвы. Ледяные лианы-паразиты уже крепко обвились вокруг чахлых стволов, изменённых магией деревьев. Скоро кроны скроются в гнилостно-розовых коконах этой новой «коры» и настанет время собирать зимний урожай.

Кеплер или как его ещё называли, проклятый мир, был скуп на подарки и если уж он давал возможность накопить провианта на зиму, относительно безопасным способом, то это нельзя было упускать. Молодой человек, стараясь не касаться мутировавшей поверхности ветки осторожно сорвал несколько, случайно замеченных орехов и присев, стал изучать землю в поисках оставленных им ранее знаков. Камень-вдова, светящийся ядовитый мох, лесная трупоедка, он искал любую из меток, которые оставлял для себя и родни. Они позволяли не потерять в вечно меняющемся лесу важные места, вроде схронов, грибниц или даже старых гномских дозорных каверн.

Ничего, лишь свернувшиеся в сухие трубочки листья умирающего валежника. Последний раз окинув поляну взглядом и с грустью признав, что на этот раз природа его переиграла, парень, вздохнув, поднялся на ноги. Надо было двигаться дальше — оставаться на одном месте, значило привлечь к себе нежелательное внимание местных обитателей. Но если его отец или старший брат могли выйти против какой-нибудь твари вроде дьяволо-волка один на один и одержать победу, то ему о таком не приходилось даже мечтать. Подобные мысли часто посещали юного охотника, а от воспоминаний об отце начинало щемить в груди. Тот погиб больше десяти лет назад, но тяжесть утраты тяготила сегодня ни чуть не меньше.

Пробираясь сквозь поредевший подлесок, осторожно перешагивая гниющие остатки черведрева, чтобы не дай бог их не задеть и не побеспокоить живущих в этих стволах-ловушках колоний жуков плотоядов, Викар старался отбросить, так не вовремя нахлынувшие, воспоминания. Ему не посчастливилось родиться в мире, где нужно было быть начеку все время, а смерть была далеко не худшей судьбой для незадачливого искателя приключений, но по мимо его воли мысли все чаще возвращались к тому проклятому дню…

— Пап! Постой, — крикнул запыхавшийся мальчуган, — тут слишком много веток. — Но не успел он договорить, как из-за высокой сосны, истошно вереща и размахивая маленькими щпальцами-вибриссами вылетел очередной белкогриб. Викар едва успел среагировать, подняв плетеную корзину и поймав рыжую добычу. Белкогриб влетел в корзинку, где с чавком был насажен на миниатюрные колья, вплетенные во внутренние стенки и дно. На этих деревянных «клыках» уже истекали разноцветной кровью и ихором десяток разнообразных лесных животных.

Мальчик подождал, пока свежая добыча перестанет дергаться, после чего, аккуратно, обухом, подаренной старшим братом костяной дубинки, продвинул полосатое тельце глубже в корзину. Однако белкогриб оказался вовсе не мертвым и тут же хлестнул, по приблизившейся к нему ребристой рукояти оружия, гибкими щупальцами. Тонкие пурпурные канатики взбухли выпустив из себя ядовитые хелицеры. Мальчишка улыбнулся:

— Ишь какой хитрый, но я хитрее, — едва слышно прошептал он. Осознание, что даже мертвое может быть опасным, отец вколачивал в него с того момента, как парнишка начал понимать людскую речь. Уроки жизни сыпались на него и его братьев один за другим: все люди вне семьи враги, жить в городе значит быть бесправным рабом, жить на пустошах значит в лучшем случае умереть, а в худшем… впрочем о худшем отец пока не рассказывал.