Григорий Борзенко - Золотой остров. Часть 1

Читатель резонно задается вопросом: что же задумал граф на этот раз? Ничего, собственно, нового. На дворе – эпоха расцвета пиратского промысла, приносившего колоссальные богатства счастливчикам морского разбоя, и что удивляться затее графа, если известны случаи, когда подобные действия поощрялись и благословлялись самими королями. Потому новые начинания Сленсера лишний раз говорили о его сообразительности и расчете.

Читатель может и удивиться: а не махнут ли рукой на графа лихие морские ребята, занявшись промыслом самостоятельно? Что ж, резонно. Подумывал над этим и граф. Но такое, по его расчетам, не могло случиться: взаимная выгода существовала для обеих сторон. Граф получал часть добычи, пираты же, в свою очередь, хоть и лишались жирного куска, который, собственно, уже оказывался у них в руках (велик соблазн), но тем не менее шли на это: ведь, во-первых, такой договор, во-вторых, их устраивало, что граф обеспечивал все организационные вопросы их быта. И уж главным козырем для капитанов становилось обещание Сленсера их обоих устроить, Заимев к тому времени большой вес в высшем свете, где-нибудь попрестижнее, обеспечив тем самым им спокойную и безбедную, старость. Как уже договорятся со своими людьми – это их забота, считал граф, но строго требовал от капитанов в любых случаях не упоминать его имя, а ссылаться на «весьма значимое при дворе лицо». Кроме того, Сленсер застраховал себя от измены с их стороны тем, что пообещал в благодарность за верность и преданность приобрести им дворянские звания и привилегии. Что ж, возможно, граф попал в точку, а возможно, у капитанов на сей счет имелось совершенно иное мнение. Не будем забегать вперед, время покажет.

То же самое обещал Сленсер и двум своим верным слугам-исполнителям. Но здесь оставался спокоен: карманы у них фактически пусты – бежать не с чем, да и зачем, если у графа сытно и надежно? А обещанное дворянство и приличная награда в золоте по завершению задуманного графом восхождения являлись, по его мнению, гарантией, не вызывающей никаких сомнений.

Карета, покачиваясь на рессорах, стучала колесами по брусчатке лондонских улочек, а Сленсеру вспоминалась вчерашняя интрижка с графиней де Кайтрайт. «Весьма, весьма забавно», – подумалось графу, но вместе с тем он надолго задумался, поймав себя на мысли, что, увлекшись приумножением состояния, совсем забыл о притязаниях своей души и тела. За всем этим головокружительным галопом к достижению благополучия на второй план для Сленсера отошло то, что для иных молодых людей стоит на первом. Теперь же Сленсер понял, что, достигнув завидной карьеры, можно, наконец, позволить себе отведать и иные прелести жизни. Конечно же, граф рассчитывал на какую-нибудь выгодную партию с представительницей высочайших сословий, где будет важен даже не капитал будущей супруги, а сам факт женитьбы, который должен продвинуть графа далее к намеченной цели. При этом граф, однако, не намерен идти на компромиссы. Вдруг этой партией окажется одинокая старуха? Графу непременно хотелось молодости и красоты, трепета и задора. Но уж, конечно, не такого, какой продемонстрировала вчерашним вечером графиня де Кайтрайт.

Нет, отчего же – весьма забавное приключеньице, и не дурно бы и в дальнейшем разнообразить таковыми свою жизнь. Вся прелесть заключалась для графа в другом: хотелось ему отведать большого, сильного чувства, где бы пылкость юной красавицы сочеталась с кротостью и целомудрием. Простим’ графу эти порывы: он только сейчас начинает заболевать той душевной болезнью, которую иные мужчины испытывают обычно гораздо раньше.

Увлекшись своими мыслями, граф не заметил, как карета выехала к набережной Темзы. Весьма сильный запах дегтя дал понять графу, где они сейчас находятся. Граф приоткрыл уголок кисеи, выглянул в окошечко. Величавые морские красавицы покачивались на волнах. Сленсер невольно вспомнил о Гоббсе и Вернее: как они там сейчас? Как изменчива судьба: может быть, они мчатся к берегам Англии с полными трюмами золота, а может, уже давно лежат на дне Атлантики. Еще издалека граф обратил внимание на молодую пару, стоявшую у воды, на белокурые, прямо-таки золотистые волосы девушки. Проезжая мимо, Сленсер попристальней всмотрелся в ее лицо. Ветер теребил ее восхитительные волосы, милые глазки с таким обожанием вглядывались в своего спутника, а само личико было таким хорошеньким, что граф невольно издал какой-то нечленораздельный возглас. Всего мгновенье он видел ее, но этого было достаточно, чтобы понять, что может значить для него эта встреча. Конечно, он понял, что девушка не одна, а стоящая возле них повозка красноречиво говорила о социальном положении ее хозяев, но он уже не обращал на это внимания: какая-то мощная пружина распрямилась внутри него, и вернуть ее на место уже не представлялось возможным. Что-что, а принимать молниеносные решения Сленсер мог.