Юлия Ванина - Долина засыхающих трав

Глаза его стал теплее и на секунду в них можно было прочитать интерес. Это позволило освободить ноги и решило его дальнейшие действия. Схватив ее, он с легкостью бросил себе на плечо и понес к выходу.

В вагоне не было никого, кругом беспорядок и тишина. Простыни и подушки лежали прямо под ногами, повернув голову, она увидела на полу разбившуюся кружку и обреченный лимон выглядывал на половину из нее.

Под ногами этого монстра заиграла мелодия на телефоне и он безжалостно наступил на него и звук известного трека сначала стал тише, потом скомкался и замолчал.

Девушка закрыла глаза, голова кружилась от его ходьбы или может быть от его присутствия и своей глупости, ведь нужно было чуть еще подождать и она смогла бы миновать эту жуткую сцену. Но, она не подождала, а ждали ее. Значит этот «паук» знал четко, что за дверью кто-то есть. Это говорило о том, что никто не должен был знать о том, что произошло, по крайней мере в ближайшее время.

Его рука бережно придержала ее, когда он спускался вниз по ступеням. Она удивилась: только что он грубо стоял на ее ступнях, причиняя неимоверную физическую боль, а тут – такая забота.

Пейзаж был скуден, так как было довольно темно. Отдельные кустарники и трава – вот что цепляло глаза. Больше не видно ничего. И не слышно.

Темно. Он включил фонарь и пошел прочь от поезда. Каждый его шаг больно вбивал в живот его плечо. Мышцы немного компенсировали, но голова от прилива крови стала болеть и пульс в висках вторил движениям – каждый шаг стал пыткой. К горлу подкатила тошнота и она отключилась.

В лицо брызнула вода. Девушка вздрогнула. Холодная и должна быть живительная влага сейчас просто не дала ей быть в забытьи. Ах, лучше это всего не видеть и умереть сразу.

– Убей меня лучше сразу! Чего тянешь? – прокричала пленница. В свой крик она вложила все то, что пережила за каких-то 20 минут.

Реакции ноль – не дрогнул ни один мускул, увидев, что она пришла в себя и не немая, схватил ее и кинул на плечо, как дощечку. Она ощутила его силу, чужеродное могущество жгло мысли, ведь она мало, что может сделать, она беззащитна перед ним, такая маленькая по сравнению с этим мужланом.

Пошли вперед. Чтобы не думать ни о чем, шаги стала считать. «105, 106, 107, 108…». Остановились. Открылась дверь и ее посадили в машину. Запах был тошнотворным: пьяного угара, сигарет, мочи, пота и не мытого мужского тела. Сзади сидеть было не удобно, пружины кололи и впивались в ягодицы.

На водительском сиденье сидел мужчина средних лет, щуплый и высокий. Руки были все испещрены венами, они вылазили из кожи, как будто синие змеи. Мозоли были видны на ладонях, когда он повернулся, а улыбка с не голливудскими зубами не сулила ничего хорошего. Мороз прошел по коже.

– Привет, кгасавица! – он картавил, это придало пикантности ее положению. Он протянул руку и хотел коснуться ее подбородка.

– Она – моя! Тронешь – убью! – в машину сел на переднее сиденье тот, кто принес ее сюда.

Она еле заметно вздохнула с облегчением. «По крайней мере, только один…» – с горечью она улыбнулась, но в темноте этого никто не заметил. Она уже была рада тому, что первой ее увидел именно этот человек, а не Картавый. Что ж, плюсы и в этом можно найти.

Машина завелась и загудела так, как будто ее давно не ремонтировали. Может они не доедут туда, куда направлялись? А вдруг поломаются, тогда в любом случае прийдётся остаться наедине с этим водителем, когда нужно будет толкать или еще что.

Теперь она сидела тише, чем за все всю жизнь в целом и впитывала то, о чем говорят впереди сидящие. Зачастую не понимала речь, они говорили по-украински, но отдельные слова все же бросались и накладывались на русскую речь.

Из этой беседы она поняла сравнительно не много, только то, что они едут на что-то вроде базы, там их много и остальных с поезда повели туда пешком, что кто-то будет против чего-то, что она будет где-то – не там, где все.

В какой-то момент ей показалось, что она так устала, что если не закроет глаза – умрет. Тяжесть сковала все ее тело, веки под общей тяжестью закрылись. Ничего не снилось, только ныли виски, голова не перестала болеть.

– Шо ты робышь, Саня! (укр. «Что ты делаешь, Саня!») – крикнул Картавый. От этого крика Ия проснулась и вздрогнула.

– Треба еи отвызты, шоб не бачилы остальни! (укр. «Нужно ее отвезти, чтоб не видели остальные!») – парень вышел из машины и открыл дверь, ловко закинул ее снова на плечо и понес.

Было также темно, только кое-где виднелись огоньки в палатках. Ага, палатки. «Палаточный городок, значит!» – она стала жадно рассматривать все вокруг: тропинка вытоптана и больше ничего верх ногами ничего не видно. Опять эта тишина.