Ульяна Каршева - Слепой охотник (СИ)

Женя дёрнулся, но вырвать кисть из мощного кулака не сумел. Разъярённый, он вынужденно выпустил сползшего всё-таки на асфальт стонущего бейсболочника. И внезапно оказалось, что он сам теперь стоит с заломленной назад рукой, прижатый к кому-то жёсткому, и над головой, как заклятие, то ли упрашивают, то ли просто повторяют одно и то же:

— Успокойся… Успокойся…

Но внутри всё горело, даже голова раскалывалась от внутреннего жара — и успокоиться, хотя он и понимал справедливость этого заклятия, не получалось. И замер, услышав тихое:

— Поверни его ко мне.

Его просто и легко приподняли и быстро переместили — лицом к Ирине. Девушка встала в шаге от него, положила руку на плечо и так же негромко, нараспев проговорила:

— Глазастая моя совушка, разумная головушка, барыня лесная, помоги… Пусть боль его растает и забытой вскоре станет.

Ладонь на плече он чувствовал. А потом вдруг отчётливо ощутил невероятное: его щеки коснулось нечто пушистое. Оно мягко обвеяло кожу, а потом словно лёгкой прохладой опахнуло лоб… Замерев от странного впечатления, он почти увидел, как это пушистое нечто на мгновения будто прикрыло ему перьями глаза. А когда оно пропало, а в глазах прояснело, он вдруг сообразил, что голову больше не стискивает упругий обруч, из-за которого болит всё…

— Отпусти его, — сказала Ирина, глядя поверх его головы.

Захват ослабел, словно державший не сразу поверил ей. Девушка взяла покорного ей Женю за руку и повела к машине. Всего два шага, но они оказались важными, потому что с каждым шагом он чувствовал себя приходящим в себя.

Садясь на место, оглянулся на Григория. Тот больше ничего не сказал — кивнул только и сразу пошёл к машине Никиты.

Но немного подождать всё же пришлось, благо ни позади, ни впереди не оказалось машин, желающих проехать этот переулок. Выскочил из машины Ярослав.

— Я быстро! Только проверить!

И бросился к бейсболочнику. Его он с усилием подхватил под мышки, поднял и усадил в открытую кабину, прислонив к спинке сиденья. Пара пассов, которые нервно обрывались на полпути. А потом Змей победно кивнул и просто провёл ладонями по травмированным местам лица, словно пытаясь что-то стереть с него. Несколько секунд — и убрал ладони, вгляделся в пострадавшего, ухмыльнулся и побежал к своей машине. Остальные с любопытством пригляделись к водителю в бейсболке. Его опухшее лицо так и оставалось опухшим, но всё же в чём-то изменилось. Появилась какая-то мягкость всех черт. Словно боли неизвестный больше не чувствовал.

А потом они проехали трассу и снова юркнули в переулок. Женя следил за движением и думал о том, что эти волхвы, которые за его спиной, как-то… оживают, что ли? Кажется, Ирине многое дала тетрадь, если девушка уже пытается целенаправленно пользоваться какими-то колдовскими словами. Змей пока тетради не получил, поэтому он бредёт в потёмках, примериваясь к собственной силе и приёмам её использования.

На резкое движение позади он взглянул в зеркальце.

— Сворачивай налево, — сказал Красимир. — Проедем два дома — третий наш.

Женя мельком взглянул на часы — половина девятого. Выехали рано. Сколько займёт времени поиск второго хранителя и выведение его из состояния глухаря? Что-то не нравится, как пахнет тревогой в воздухе. Вроде и тихо пока, но то и дело где-то неподалёку взрываются сердитые голоса, слышные даже при работающем моторе. И раздражают эти взрывы словесных перепалок не меньше, чем довольно частый визг и взрёвывание резко тормозящих машин.

Два дома остались позади. Торец третьего объехали и оставили машины чуть в стороне, где уже притулилась одна. Впереди пошли Ярослав и Красимир, за ними — остальные. Женя знал, что нужен третий от торца подъезд. Вот и Ярослав с Красимиром шагнули было на нужную приподъездную площадку… Женя поднял ладонь, на которую упали три скупые дождинки. Солнце сияет свысока и царственно, несмотря на то что постоянно скрывается в разрозненных клочковатых тучах. Дождя, наверное, по-настоящему не будет. Так, покрапает…

— Нет, — вдруг сказал Красимир. — Его нет дома.

Только что всколыхнувшиеся надежды, что второй хранитель оправился сам — и теперь с ним осталось лишь поговорить, чтобы он примкнул к их спасательной операции, угасли, когда Красимир, подёргивая высоко задранным подбородком и напряжённо раздутым носом, медленно огляделся и сощурил глаза.

— Вот он.

Как и напротив дома Ирины, здесь существовал небольшой пятачок зелени. Нет, это не сквер, просто пара деревьев, пара скамей и обветшалая песочница, в которой вряд ли ещё оставался песок. И чуть дальше, за деревьями, стояла инвалидная коляска, а рядом с нею, на дощатом ящике, сидел парнишка с мобильником или книгой в руках.