Ульяна Каршева: Вороны Чернобога [litres]

Ранним июльским утром по тропам лесопарка бежала… нет, совершала пробежку девушка в спортивной белой маечке и серых шортах. Ноги в кроссовках легко несли ее с одной кручи на другую в дальней части лесопарка, изрезанной оврагами, весьма востребованными у спортсменов и бегунов-любителей. Солнце лениво проглядывало сквозь ветви тополей и лип. Голубые небесные кусочки наверху шелестели громадными листьями дубов и кленов, а внизу стояла едва ли не черная благодатная тень, и невысокая курносенькая девушка, не старше двадцати лет, поневоле улыбалась движению и свободе. Светло-русые волосы резинкой стянуты в хвост, решительно мотавшийся в ритм бега, а небольшие карие глаза с удовольствием следили за вьющейся среди кустов тропкой или приветливо вскидывались на других бегунов, в одиночестве или группками наслаждавшихся стремительной утренней прогулкой. «Еще круг, – размышляла чуть запыхавшаяся бегунья, – и пора домой…»

Она спускалась с одной из круч, глядя на тропку следующей, а потому не видела, что происходит под ногами.

Множество тощих ручонок с трудом втащили на самое узкое место тропинки сук с трухлявой от старости и дождей корой. В месте облома ветка оказалась размером с кулак. Сук быстро развернули поперек узкой дорожки. И плохо видные в пятнистой от солнечных лучей и древесных теней существа резво бросились в кусты орешника по обочинам тропы.

Кроссовки бегуньи предсказуемо врезались в неожиданную преграду. Девушка замахала руками, тщетно стараясь удержать равновесие… и, ахнув, грохнулась в высокие травы, выбросив вперед руки в последней попытке хоть что-то сделать, хоть как-то смягчить падение. Бегунья, может, и отлежалась бы, а потом, раздраженно кряхтя и постанывая, встала – и либо продолжила бы бег, либо поплелась домой… Но чуть только она повернула голову, собираясь с мыслями и силами, как лопухи сбоку шевельнулись, из них высунулась тощая, даже костлявая ручонка с зажатым кулачишком. Девушка изумленно моргнула. Ручонка замахнулась, кулачишко резко открылся. Зеленоватый дымок пыхнул перед лицом бегуньи. Еще одна чисто инстинктивная попытка приподняться на локтях – и девушка рухнула плашмя.

Как в болезненном сне, она видела, но не могла сопротивляться: из кустов и травы выскочили странные существа, похожие на сухощавых старушек в лохмотьях. Их седые космы были подвязаны такими же тряпками, какими они укрывали свои тощие тела. И все эти старушки, отличительной особенностью которых кроме роста были еще и куриные клювы вместо ртов, бросились к голове упавшей. Бегунья, неподвижно лежа и не веря своим глазам, смотрела, как тощие, чуть ли не куриные ноги суматошно бегают рядом с ее лицом, а вскоре почувствовала, как ее волосы теребят маленькие ручонки… Туман поплыл перед глазами, а когда развеялся, ошалевшая бегунья поняла, что ей распустили стянутые в хвостик волосы. Вяло шевельнулась мысль: «Они мне собираются волосы вырвать?..» Не додумала – трудно было. Но продолжала ощущать, как те же ручонки дергают ее волосы – правда, не так, как если бы и впрямь захотели их повыдирать…

Руся

Придя в себя, Руся обнаружила, что лежит на тропе. С огромным усилием встала, больше всего боясь посторонних взглядов, потому что было неловко из-за глупого падения. Но вокруг было тихо, странным образом пропали голоса, которые во время бега отчетливо слышны со всех сторон. Стряхнув с ободранных коленок грязь, она внимательно рассмотрела ноги и пришла к выводу, что ничего страшного не случилось. Пора идти… э-э-э… хромать домой. Все странности, которые чувствовала, отнесла за счет сильного падения… А странные видения… Были ли они? Может, причудилось только?

Да, пора домой. Она снова, уже придирчивей осмотрела себя и медленным шагом поднялась на овражную кручу, чтобы знакомой боковой тропкой выйти на широкую асфальтированную пешеходную дорожку. Та в одном месте спускала путников к ледяному ключу, начало которого было упрятано в короткую трубку, а поток – солнечно сверкал между крупными камнями, выложенными вокруг русла. Добравшись до паркового ключа, Руся, постоянно ощущая взгляды в спину, отчего время от времени резко оглядывалась, пытаясь поймать хоть одного глядельщика, осторожно промыла содранную кожу на коленке, после чего налепила на ранку листик подорожника. Правда, были сомнения, что он, пока мокрый и липкий, по дороге не свалится.