Екатерина Береславцева - Другая

Не веря собственным глазам, Лиля смотрела на знакомые огоньки, весело бегущие по периметру дверного замка, – папа когда-то демонстрировал ей новую охранную сигнализацию, и девушка помнила ещё собственную довольную улыбку, когда рисовала в своём воображении злополучного вора, пытающегося вставить отмычку в замок. И теперь в роли злоумышленника оказалась она, Лиля?!

Этому невозможно было поверить, потому что это не могло привидеться ей даже в самом кошмарном сне. Её, дочь строительного магната Шатрова, полноправную хозяйку всего, что находилось на территории размером с аэродром – огромного трёхэтажного особняка с гордым флюгером-кораблём на шпиле стеклянной башенки, бассейна, уютного парка, собственного пляжа на берегу местной речушки, спортивной площадки и ещё много чего другого, – не пускали в собственный дом? В дом, обязанный защищать и оберегать её от хаоса мира?! Не было и не могло быть названия тому, что происходило сегодня в Лилиной жизни!

– Наверное, я всё-таки сплю, – вслух пробормотала Лиля и пребольно ущипнула себя за одно ухо, потом – за другое. И тут ещё одна неприятность поджидала девушку – только сейчас она обнаружила отсутствие на обеих мочках бриллиантовых серёжек. Её пальцы долго стискивали уши, лихорадочно надеясь всё же отыскать пропажу, затем спустились вниз, к воротнику шубки, потом проникли в ворот водолазки – увы! Дорогущее украшение, за которое её отец отвалил не одну тысячу евро, исчезло, оставшись, видимо, там же, где и ключ – в снежном месиве перед зданием офиса. Но при мысли о том, чтобы вернуться и найти утерянное, Лилю затошнило и пришлось даже поспешно ухватиться за сосну, вросшую мощными корнями невдалеке от ворот. Несколько долгих минут Лиля вдыхала сосновый запах, прижавшись к шершавой коре и стараясь не двигаться. Понемногу полегчало. Но отпускать невольную помощницу не хотелось. Всё ещё жила в Лилином испуганном сердечке надежда, что вот сейчас она обернётся, и всё станет как прежде…

– Эй, ты… – высокий с визгливыми нотками женский голос вывел Лилю из мечтаний. Нехотя оторвав руки от сосны, она повернулась и тут же скривилась при виде той, которая сейчас стояла перед ней.

– Тебя только не хватало, – пробормотала Лиля.

Иссушенную жизненными невзгодами тётку, нетвёрдо державшуюся на ногах, с весьма большой натяжкой можно было назвать женщиной. Ничего женского, кажется, в ней уже не осталось. Грубое обветренное лицо с еле тлевшими угольками глаз и гримасой вечного недовольства (и подобострастия в нужные моменты жизни), копна седых нечёсаных волос, худая шея, переходящая в плоскую грудь, острые, выпирающие даже через ветхую мужскую рубашку ключицы, короткие джинсы с бахромой на краях; голые лодыжки, имеющие какой-то синюшный оттенок, и, как венец всему образу, огромные, на несколько размеров больше, чем нужно, кеды ярко-жёлтого цвета – да, она явно была не из тех, кого жаловали в этом посёлке для богачей. Из всех вещей лишь обувку, пожалуй, можно было бы назвать приличной – но приобретённой уж совсем не в фирменном магазине.

Лиля, к сожалению, знала эту женщину и презирала всей своей заносчивой душой.

– Чего тебе? – грубо спросила она, не задерживая, впрочем, (много чести!) взгляда на тётке. Глаза её заприметили какое-то яркое пятно справа и, повернув голову, Лиля громко чертыхнулась – она совсем забыла о своей сумочке, по-прежнему валяющейся на снегу выпотрошенным брюхом кверху. Обладательница жёлтых кед повернула шею вслед за Лилей…

Вожделенной вещицы достигли обе одновременно и одновременно вцепились в неё своими пальцами, одна – холёными, гладкими, другая – грубыми и холодными.

– Это моя! – вскрикнула Лиля, тщетно пытаясь вырвать из хватких рук собственную сумку.

– Да пошла ты! – дыхнула перегаром тётка, не собираясь расставаться с добычей.

Силы были неравны – что может сделать сытая молодость против закалённого в уличных боях опыта! Несколько секунд борьбы, и Лиля с ужасом поняла, что вскоре к потерянным ключам и серёжке добавится и сумка. Пришлось пойти на крайние меры. Одной рукой она продолжала тащить на себя кожаную ручку, а другой вцепилась в волосы противницы, на удивление густые и даже как будто чистые. Не ожидая такой дерзости, тётка, взвизгнув, дёрнулась в сторону, невольно ослабляя хватку, чем тут же воспользовалась Лиля. Подхватив сумочку покрепче, она отбежала от воровки на несколько шагов и, быстро подобрав с земли газовый баллончик, прежде лежавший в уютном кармашке сумки, замерла наизготове.