Валерий Семыкин - Ривал. В гонке со злом

«Прогревочный» круг завершается и машины петляя, подъезжают к линии старта. Данко останавливается на своей позиции на старте. Он напряжен и полностью сконцентрирован на дороге и соперниках. В очередной раз его взгляд оказывается на сине-сером болиде, стартующем на четвертом месте. Пилот этой машины слишком много значит для Данко. Сейчас это его главный соперник, которого стоит обойти, во что бы то ни стало.

Пару мгновений до старта. Все в нетерпении ждут сигнала. И вот красные огни погасли. Взвывают двигатели и машины рвутся с места. Их уже не остановить.

Десятилетний Данко бежит по футбольному полю к вратам соперника. Его партнер по команде ведет мяч по флангу в том же направлении. Данко поднимает руку, сигнализируя, что он открыт для пасса. Получив и обработав мяч, юный футболист устремился в штрафную площадь соперника. Увидев двух защитников противоположной команды, Данко замедлился, чтобы обдумать дельнейшие действия. Тем временем он почувствовал сильный толчок с боку и тут же оказался лежать на траве. Мяч был уже у соперника. Тренер, выступавший, в данном случае судьей нарушения не зафиксировал. Была игра в мяч. Данко удивился, но все же смирился с решением. Ему было не привыкать к таким жестким маневрам.

Вскоре игра завершилась. Данко больше не получал передач в матче и не сумел в очередной раз реализовать себя. Он был расстроен, но готовым работать над своим профессионализмом дальше. Тренировка была окончена, и все пошли переодеваться. Выйдя из раздевалки, Данко увидел своего отца. Это был внешне приятный мужчина, возрастом тридцать четыре года, и ростом около ста семидесяти пяти сантиметров. У него были короткие темно-русые волосы и спортивное телосложение. Отец и сын были похожи друг на друга так, что ни у кого не закрадется сомнений о их родственности, появись они вместе в какой-либо компании. Как и любой ребенок при виде своего родителя, мальчик обрадовался и побежал в его сторону. Но папа был занят. Мирослав внимательно слушал детского тренера по футболу Данко. Тот являлся ровесником отца, но был выше его почти на голову, имел более темные и длинные волосы, зачёсанные назад. От него всегда веяло строгостью и серьезностью, поэтому никто из воспитанников тренера даже никогда не думал ослушиваться или перечить ему. По лицу отца было понятно, что слушал он что-то нехорошее. Сын не стал подбегать ближе, а остался ждать папу в стороне.

Вскоре Младич старший освободился и подошел к Данко. Молча взяв его за руку, отец повел сына домой. Данко заметил подавленность папы. Он догадывался, что это связано с беседой с тренером.

– О чем вы говорили с Брониславом Божевичем? – спросил Данко.

В ответ была тишина. Отец не мог собраться с мыслями и поведать Данко плохую весть. Все же через пару минут молчания отец ответил:

– Ты больше не можешь заниматься у Божевича.

– Почему? – с удивлением спросил Данко.

– Он говорит, что у тебя нет физических данных для продолжения занятий футболом в его группе.

– Что? Как это?

– Данко, не расстраивайся только. Тебя постоянно толкают во время игры. Другие ребята в твоей группе более высокие, атлетичные. Тебе будет тяжело с ними соперничать. Футбол – это контактный вид спорта. Божевич переживает, что вскоре ты можешь начать получать серьезные травмы. Он не может этого допустить…

– Но я же буду расти! Я буду учиться играть лучше!

– Данко, это не твоя вина. Это скорей моя вина. Это генетика, наверное. Я ведь тоже не большой и не мощный. Не переживай! Мы обязательно найдем для тебя новое занятие!

– Я хочу заниматься только футболом! И все!

– Данко. Мы с матерью не сможем тебя отпустить на футбол. Особенно мама. Ты постоянно приходишь с тренировки с ссадинами… Извини, Данко, но Божевич больше не ждет тебя на тренировке.

Данко сильно расстроился. К глазам подступали слезы. Ему казалось, что все вокруг его предали. Даже родители. Он не мог с этим смириться. Тут же сын рванул вперед от своего отца.

Мирослав неспешно шел за ним. Он более чем был уверен, что Данко побежал домой. Отец обдумывал, стоило ли все так преподносить Данко. Так прямо. Может, надо было что-нибудь придумать, дабы не ранить так сына? Нет. Он остановился на том, что все сделал правильно. Мирослав был прямым человеком. Почти всегда он говорил все прямо и честно. Особенно тем, кто ему очень дорог. Семья. Потому что ложь, хоть и во благо, никогда ни к чему хорошему не приведет. Ложь в любом своем проявлении заставляет обманутого ею погрузится в свой иллюзорный мир. В дельнейшем этот иллюзорный мир неизбежно потерпит крах, столкнувшись с суровой реальностью, что, безусловно, окажется более болезненным, чем столкновение с правдой лоб в лоб. Поэтому Младич старший не мог врать собственному сыну.