Инна Сударева - Данута, Рада и искры сказок. Сказки для тех, кто любит сказки

– Пожааалуйста…

Юноша вздохнул, раскрыл шапку и вытряхнул ее содержимое в мох.

Глава вторая,

в которой светляк Вилья появляется и тут же демонстрирует свой характер

– Ну, воот, крылья помял, – плаксивым голосом заныло выпавшее из шапки существо.

По виду это был младенец лет двух, только крохотный – размером с майского жука. Ну, может чуть больше. Толстенькое тело его, покрытое от шеи до щиколоток и запястий мелкими чешуйками, переливалось всеми цветами радуги. Ладошки и ступни были голыми, и в их розовый цвет странно примешался зеленый оттенок. Круглое, пухлое, светлое личико имело выражение обиженное. Глаза малыша, непропорционально большие и раскосые, дивного изумрудного цвета, сердито смотрели на лучника. Так как короткие серебристые волосы существа были растрепаны, оно принялось спешно приводить их в порядок.

Лучник уже знал, кто это, но все же испытал что-то вроде изумления, увидав за спиной ворчливой крохи прозрачные, искрящиеся крылышки, похожие на шмелиные.

– Моё имя – Вилья, – поднявшись, представилось существо. – Вилья из Лугового клана.

– Луговой светляк, – хмыкнул юноша. – А в чаще что делаешь?

– Невежливо не представиться даме, – ответила Вилья.

– Прошу прощения, – лучник невольно улыбнулся этому замечанию, сделанному тоненьким голоском, и, поклонившись, назвал себя. – Ланс, охотник.

– Хорош охотник – на светляков кидаешься, – продолжала ворчать малышка.

– Хорош луговой светляк – сидит в крапиве в самой чаще леса, – в тон ей ответил юноша.

– Меня наказали, – Вилья вздохнула, пару раз жужжанула крыльцами, чтоб их окончательно расправить, и, поднявшись в воздух, уселась на лист молодого клена, что силился вырасти в этом хвойнике. – Наказали. И послали стать в караул у Дома Ведуний. Я задремала, а тут этот увалень – Бряк, или как там его. Чуть не растоптал. Пришлось защищаться. Я кстати из-за него теперь совсем слабая…

– Понятно, – кивнул Ланс. – Надеюсь, сил, чтоб вернуть Брука, у тебя хватит?

– Сейчас, сейчас, – буркнула Вилья, – неужели так тяжело чуть-чуть подождать?

Она взлетела, зависла в воздухе и сложила вместе свои крошечные ладошки. Потом что-то тихо запела, заворковала, не размыкая губ. И вокруг светляка полилось вдруг мягкое зеленоватое сияние – творилось маленькое луговое волшебство. Почему-то стало больно смотреть, и Ланс отвернулся. Как раз, чтоб и на жабу глянуть.

А жаба вдруг тоже медленно, но верно, поднялась в воздух, нелепо и беспомощно махая лапками, словно протестуя против полетов. Потом она закружилась, все быстрее и быстрее и, наконец, с громким хлопком лопнула, превратившись в ослепительную вспышку. Затем сверху, из вспышки, в мох обрушился Брук. Вполне живой и целый. Ему повезло – падать было мягко.

– Ох, – выдохнул рыжий парень и поспешил подняться.

– Рад снова видеть тебя, старина, – улыбнулся ему лучник.

– Ох, сэр, как же это нехорошо – быть жабой, – признался Брук, осторожно ощупывая свое лицо, потом – волосы.

– Верю, – кивнул Ланс.

Брук, убедившись, что волосы, нос и уши на месте, с самым грозным видом оборотился в сторону Вильи, которая уже сидела на своем кленовом листке и беспечно болтала пухлыми ножками, и прорычал, сжимая свои большие кулаки:

– Вот уж кто напрашивается, чтоб ему крылья пообрывали, поганка ты эдакая!

– Потише, – остановил его лучник. – Это существо теперь служит мне. Поэтому лучше будет, если вы поладите. К тому же, причин для драки больше нет.

– И когда вы успели нанять этого жука? – не сменял гнев на милость Брук.

– Тогда, когда вызволял тебя из жабьей шкуры, – засмеялся Ланс.

– За поганку и жука ответишшь! – прошипела Бруку с кленового листа Вилья, грозя кулачком. – Мне только в ладоши хлопнуть надо, чтоб у тебя из всех дырок плющ начал расти!

– А вас я тоже просил бы ладить с моим товарищем, – заметил Ланс светляку.

Брук враждебно покосился на Вилью, но кулаки опустил и пошел доставать стрелу Ланса из крапивы – он ведь так и не успел этого сделать.

Лучник теме временем оборотил свое внимание на сруб без окон, без дверей. Он попытался залезть по стене на крышу. Никакого толку: его руки и ноги ни за что не могли уцепиться, они соскальзывали, будто стены дома, на вид вполне пригодные для лазания, были смазаны маслом.

– Чародейство, что ни говори, – буркнул Ланс, принял из рук Брука стрелу и вернул ее в колчан. – Как же нам до них достучаться?

– Почти невозможно, – отозвалась Вилья. – Закрылись они. От всего света закупорились. Надоела им, говорят, глупость да жестокость людская. И, судя по всему, не так уж неправильно они поступили. Сидят себе в тепле, когда пируют, когда в кости да шары играют, а когда просто спят вволю.