Артём Савин - Смерть предпочитает убивать изнутри - Крах невежества

– Так-так-так, какие люди, – вдруг заговорил Татаров, – профессор Василий Карлов собственной персоной. Это именно ты и открыл ракетную шахту, ты и погонял сбежавших заключенных.

– Хех, да, это я её открыл, – сказал Карлов с усмешкой, не переставая наводить на нас оружие. – Потому что не надо было сажать человека, который работал с боеголовками и знал каждую ракетную шахту страны, каждую лазейку в её системе безопасности! Вы думали так просто можно поиметь с ученого выгоду и отправить его куда подальше? Вы надеялись, что в тюряге из меня выбьют весь мой ум? – сказал он яростно и высокомерно. – Ан нет, ошибочка вышла! Своим человеком меня посчитали, так и знай.

– Да видно, что молодец. Хотел денег, да? Хотел революции, разрушений? Вот тебе и результат, – говорил Татаров.

– Нет, я просто видел правду и говорил её другим. Все остальное додумали уже другие персоны, разве не понятно? А что касается результата… Вы обещали нам вернуться обратно в ваш мир, снять с нас все преступления, если мы предоставим вам боеголовки. И что вы сделали? Привезли обещанный поезд только для того, чтобы перестрелять нас всех?

– Ты думаешь, мы купимся на твои слова? Твои боеголовки – это инструмент твоего устрашения, и не более! Ты просто террорист, который поставил кучу жизней на кон, чтобы вернуть себе свое!

– Да неужели? – усмехнулся он. – Те люди, что вы убили, хотели начать новую жизнь, с ними были даже женщины и дети. Захотели отыграться сразу на всех картах – и боеголовки заполучить, и опасных для системы людей завалить, да? А сейчас, своими боеголовками, вы надеетесь восстановить порядок и контроль? Сейчас после всего того, что произошло во всем мире, когда вы не смогли его построить ещё до катастрофы? Когда своими действиями или бездействиями привели к зомби-апокалипсису? Проталкивали своих людей, продавали и покупали всё и всех, оставаясь при этом на свободе, а в тюрьмах оказывались мы – те, кто при жизни ничего не имели, а просто отстаивали свои права и свое место в жизни? Нет, мой друг, ничего не изменится, ничего у вас не получится, теперь наш мир играет по другим правилам.

– Я человек военный, слово чести, слава моей отчизны и безопасность простых людей для меня стоит всегда на первом месте. Я никогда не брал взятки, жил честно и исполнял свой воинский долг. А ты, как самовлюбленный бунтарь, теперь кидаешь мне свои угрозы и уверяешь, что поступил как человек, – кричал Татаров через все помещение.

– Да, ловко вы нам в спину зашли. Мы-то уже были уверены, что вы сдержите слова, что мы вернемся назад в цивилизацию на вашем бронепоезде, но нет, – сказал Карлов, пригрозив указательным пальцем, -вы были хитрее. Молодцы, одним словом! Умницы, елки! Знаешь, господин Татаров, запомни пожалуйста одну вещь: ты изменишь своё мнение по отношению к своему делу, когда встанешь на пути у кого-то действительно большого! – закончил свою речь Карлов и выпустил пару очередей по нам. Мы все пригнулись, но одна пуля угодила в ногу солдата. Ещё пуля попала в грудную пластину моего бронежилета, отчего я от неожиданности упал, но, поняв, что ущерба нет, вскочил обратно на ноги.

Татаров встал и нажал на спусковой крючок, но профессор ткнул ногой кнопку на полу, засверкали яркие вспышки свето-шумовых гранат, и все солдаты, включая меня с Сэмом, на время ослепли. Через некоторое время, когда глаза постепенно начали различать окружение, а шум в ушах проходить, мы все обнаружили, что Карлова в кресле больше не было, он убежал в тоннель и мы бегом отправились за ним в погоню. Профессор торопился, оставлял за собой открытые двери, через которые пробегали следом и мы.

Мы прошли через пару проходов, когда прогремел взрыв, и единственный туннель, по которому он ушел, завалило.

Какое-то время, мы осматривали ракетную шахту на поиски других путей, но таковых не было. Татаров вернулся в комнату с компьютерами, что-то посмотрел на экране мониторов, а потом выговорил:

– А у них, оказывается, не работал компьютер наведения, хотя ядерные заряды были на месте.

– И что же это значит? – спросил Сэм.

– Это значит, что эти боеголовки не будут летать и взрываться до тех пор, пока им не введут пароли расконсервации.

– А Карлов мог их знать? – присоединился к расспросу я.

– Карлов? Вряд ли, – добавился к разговору солдат. – Эти пароли меняют каждые полгода, а знать их могло только высшее руководство и ученый состав. Все уже давно умерли. Любой несанкционированный взлом, вскрытие или ошибка ввода пароля, – добавил солдат и изобразил руками взрыв, – бабах! Конец всему живому.