Анна Тищенко - Цена волшебства. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 2

Литейщик Роджер по-мальчишески озорно улыбнулся Клаусу и с силой нажал рычаг доменной печи. Взревело пламя, взметнулся сноп золоченых искр, и горячий воздух с гулом устремился в жерло трубы. Медленно нагревался остывший камень, но прошло несколько минут, и от невыносимого жара он стал прозрачно розовым. Раздавшийся грохот сверху значил, что посыпалась шихта. И скоро из пасти печи хлестнет тугая струя расплавленного металла. Рев пламени, перестук формовочных молоточков, шипение стали, льющейся в формы. А еще легкие шаги, разговоры и смех. Безмолвный, сонный завод Айронволла ожил.

– Люси, нет!

Ланселот рванулся вперед, ударился грудью о подоконник и сам едва не выпал из окна. Но успел схватить фею за тонкую щиколотку. Она яростно забила крылышками, но куда там! Ланселот без усилий втащил ее в комнату, будто детскую куклу.

– Глупенькая, он же тебя увидит!

И действительно, не прошло и минуты, как мимо окна пронесся со своим всадником Рудольф и полетел на север, где в лунном свете поблескивали стены Айронволла. Ланселот посадил фею на кровать под тяжелым балдахином. Тщательно выглаженное покрывало пахло жасмином, Брауни ежедневно убирали эту спальню для гостей, хотя ею много лет никто не пользовался.

– Хотя я решительно не понимаю, почему ты так боишься, что Клаус узнает. Он ведь твой начальник, а не…

– Ах, он такой ханжа и зануда! – Люси обняла руками колени. – Во-первых, мы с тобой вместе работаем. Во-вторых…

Тут она выпрямилась, откашлялась и, удивительно точно копируя холодное удивление в голосе своего босса, процедила:

– Девушка в гостях у одинокого мужчины! Вечером! Немыслимо!

Ланселот улыбнулся. А Люси продолжала ворчать.

– Можно подумать, его воспитывали лет двести назад. Когда еще дамы носили корсеты и падали в обморок при слове «штаны». Вообще не понимаю, как ему удалось жениться на Молли. Зато понимаю, почему у них до сих пор нет детей.

– Но ведь его правда воспитывали двести лет назад! Ему же 356 лет сейчас. Конечно, фактически для него это молодость, но… Словом, корсеты и все такое.

Открыв ротик, Люси с минуту обдумывала услышанное. И тут по комнате прокатился густой бой старых напольных часов. Оба вздрогнули, как застигнутые за шалостью дети.

– Наверное, уже поздно, и мне действительно пора, – неловко пробормотала Люси, поднимаясь.

– Увы, неожиданное появление твоего босса несколько расстроило наши планы, – улыбнулся Ланселот. – Но сейчас мы спустимся поужинать. А еще у меня для тебя сюрприз. Ты говорила, что из всех комнат замка тебе больше всего нравится Дубовый зал?

Ланселот действительно как-то задал этот вопрос, и Люси выбрала Дубовый зал, где он имел обыкновение играть по вечерам на скрипке. Первое время, после той страшной ночи в Айронволле, она просто бывала в замке каждый день, задерживаясь все дольше. Так началась эта странная дружба двух таких разных и очень одиноких людей.

Заинтригованная, Люси отправилась в Дубовый зал и обнаружила там очень красивый миниатюрный дом, вырезанный из розоватого дерева. Покрытые резьбой стены нежно пахли сандалом, внутри обнаружилась мебель из эбонита, туалетные принадлежности из слоновой кости, на постели – покрывало из кротовой шкурки. Сколько же времени у Ланселота ушло, чтобы сделать все это?

Растерянная, растроганная, она искала Ланселота, еще не решив – просить объяснений или просто поблагодарить? Нашла его в Зеленом зале, у той самой картины. На большом полотне девушка, одетая в платье из лепестков алого тюльпана, смотрела в глаза мужчины, сидевшего в кресле. Он держал в руках бокал с дымящейся зеленоватой жидкостью, в которой неясные тени складывались в изображение льва, глотающего солнце. Древнейший символ творения, тайный знак алхимиков, обозначавший философский камень. Но еще молодой Ланселот на картине забыл пригубить бессмертие из своего бокала. Он не мог оторвать взгляд от девушки, чье платье превращалось в пламя. Люси впервые задумалась – эта картина была написана после гибели Лили Ливингстон или художник предугадал страшную судьбу невесты Ланселота?

Он отвернулся от картины, отошел от того самого камина, что был на ней изображен, и стал у окна. Люси не сразу решилась заговорить.

– Домик очень красивый. У меня такого никогда не было.