Мэнни Кафталь - Серьга всего одна

Раиса сделала знак своей рабыне, и та начала овевать её мурухой. Все продолжали стоять, а княгиня, прикрыв глаза, полулежала на софане и, казалось, чего-то ждала.

В проёме двери показался высокий силуэт, и, тихо ступая, в комнату вошёл Харив.

Он сел на пол возле матери и, взяв обе её руки в свои, прижался к ним губами.

– Как здоровье моей единственной? – спросил он.

– Устала я, – княгиня со вздохом открыла глаза и посмотрела на сына.

– Вы моё солнце, матушка. Разве может солнце устать дарить свет и тепло?

С улыбкой она поцеловала его лоб.

– Ты скоро станешь отцом. Я за тебя рада, сын мой, и надеюсь, что ты будешь гордиться своим сыном так же, как твой отец гордится тобой, – она сказала это громко, так, чтобы никто из присутствующих не упустил ни слова, и добавила: – Только сегодня утром наш повелитель сказал мне, что ты его правая рука и он полагается на тебя во всём.

Князь уже давно не появлялся в покоях своей первой жены, она не только не могла поговорить с ним, но и не видела его по нескольку недель. Это была громко сказанная ложь, предназначенная для того, чтобы продемонстрировать своё влияние и уверенность в том, что именно её сын унаследует трон. Поговорив ещё немного с матерью, вельможный Харив ушёл. Служанки подали изысканные блюда и напитки. Отведав тариксели с сыром и отпив несколько глотков вина, Раиса поблагодарила невестку за гостеприимство, пожелала ей здоровья и удалилась, а гостьи развеселились. Они отдавали должное вину и золотистым цирассам, вкушали зайетун и фаршированные алейнабы. Беседа, поначалу льстиво обращённая к их хозяйке, постепенно сдвинулась на более интересные темы. Приняв непринуждённые позы, женщины потягивали из трубочек Нинкаси и откровенно сплетничали обо всех, кого не было в этой комнате.

Возлежавшая на своём софане Мирмах чувствовала бы себя совершенно одинокой, если бы не Сонабар, сидящая рядом. Она, так же как и хозяйка дома, не прикасалась к хмельному и, держа в своих тонких пальцах расписной кос, отпивала из него воду маленькими глотками.

Они обе перестали прислушиваться к болтовне сидящих вокруг женщин и, обратив глаза друг к другу, начали свой разговор.

– Я благодарна величественной Мирмах за то, что она позволила мне присоединиться к этому изысканному обществу, – произнесла гостья. – Не иначе как благодаря заслугам моего отца мне была предоставлена такая честь.

– Мы многим обязаны мудрому Сенеаву, – ответила жена Харива, – но известно, что прекрасной Сонабар предназначено место, достойное её красоты, ума и высокого происхождения.

– Этого места я не достойна, – ответила Сонабар.

– Правда ли то, что повелитель велел день и ночь охранять твоё жилище? – полюбопытствовала хозяйка.

– Истинная правда.

– А правда ли, что к тебе сватались высокородный Ндошвалюканна и воинственный Харциаш?

– Это мне неизвестно, – ответила Сонабар с застенчивой улыбкой, – до недавнего времени отец не разрешал мне даже думать о замужестве.

– Я уверена, что твоё бракосочетание станет незабываемым событием в Айоне, – предположила Мирмах. – Ты уже знаешь, каким будет твой свадебный наряд?

– Нет, – Сонабар продолжала застенчиво улыбаться. – У тебя, моя госпожа, такая красивая причёска! Я такой никогда не видела!

– Одна из моих рабынь необыкновенно умна, – ответила жена Харива, – она умеет завивать волосы, укладывать их в роскошные причёски и вплетать в них бусинки ляпис-лазури или золочёные нити.

– Если бы у меня была такая рабыня… – отозвалась дочь Сенеава.

– Я могу уступить тебе её на один день, для того чтобы она научила твоих рабынь делать то же самое.

На следующее утро к Сонабар привели женщину.

– От величественной Мирмах, – доложил стражник.

– Ты кто такая? – холодно спросила её девушка, она, казалось, забыла о разговоре с женой Харива.

– Я Ашиква, – ответила та. – Меня прислала моя госпожа, для того чтобы учить рабынь молодой госпожи делать красивую причёску.

– Дайюн! – позвала Сонабар, и из-за ширмы вышла старуха-нянька. – Дайюн, это Ашиква, она поступает в твоё распоряжение на весь день.

Хорошая рабыня – проворная рабыня. Ашиква, наверное, это знала, потому что она делала всё на удивление быстро. К тому же она была очень старательна. Глядя на неё, няня хмурилась, но для неё этот день, несомненно, был днём отдыха.

– Где все рабыни молодой госпожи? – удивлялась Ашиква.

– А тебе зачем знать? – усмехнулась Дайюн. – При молодой госпоже только я.