Виталий Пурда - Каникулы на Аляске

Ролин, потер переносицу и вытянул ноги, приняв удобную позу для кратковременного отдыха. Скоро, очень скоро, счет пойдет даже не на дни, а на часы, и тогда будет не до отдыха. Хотя о каком отдыхе может идти речь, если встреча с Аурусом так близка! Последние десять лет все сто шестнадцать членов экипажа, включая роботов, работали на все 100%, чтобы встретить этот долгожданный миг во всеоружии. Командир корабля вновь закрыл глаза и погрузился в полузабытьё. «Через несколько лет после обнаружения Ауруса, к нему отправили первую экспедицию. Но, что с ней стало? Достигли ли его предшественники голубой планеты? Как их встретила «сестра» Деи? Что произошло потом? Что сейчас творится на Аурусе? Друзья там или враги? Этот поток вопросов плотной чередой всплывал в сознании Ролина, и не находя ответа, возвращался вновь. Как отреагировали двадцать членов экипажа А-1, как и в их случае, клонированных в космосе, когда в конце пути увидели на экранах огромных мониторов планету, над материками и океанами которой, как тысячи белых барашков клубились облака? Где выбрали они место для посадки? Как вступили в контакт с местными племенами? А может быть за две тысячи лет, что к ним летел А-1, цивилизация на Аурусе далеко ушла вперед? Но, что тогда говорить об их экспедиции, прибывшей к далекой звездной системе через тринадцать тысяч лет?

Ролин точно не знал, как выстраивались события на Дее, когда А-1 улетел к Аурусу, но судя по информации, что получил весь экипаж клонированных людей от своих роботов – учителей, однажды, планету облетела страшная весть. Расположенная на расстоянии нескольких световых лет от Деи сверх новая звезда Кальцер взорвалась. Чудовищная энергия, высвободившаяся из ее недр, вскоре достигла звездной системы Торус, и пылающим факелом сожгла 95% поверхности Деи. В живых остались менее одной сотой процента людей… На то, чтобы достичь прежнего уровня развития, жителям Деи потребовалось более тринадцати тысяч лет…

Белые объемные облака на фоне сочной синевы весеннего неба медленной вереницей проплывали над большим североамериканским городом. Их контуры, очерченные ярким солнцем, светились, и они казались нарисованными талантливым художником на огромнейшем голубом холсте. Причем этот невидимый художник все время медленно менял их сложную конфигурацию, образуя все новые и новые причудливые формы, мастерски играя сочетанием красок и оттенков.

Роберт невольно залюбовался завораживающей картиной утреннего неба. Такие вот, покрытые солнечной позолотой края облаков, часто снились ему с раннего детства. Ему, сколько он себя помнил, все время хотелось дотянуться до них руками, окунуться в их невесомую глубину. Тянуло подняться над их безмолвной тишиной и парить над ними, подставляя лицо обжигающему солнечному ветру… И, однажды… Однажды его мечта сбылась, когда он впервые вместе с летным инструктором поднялся в утреннее небо! Там, за белой шапкой облаков он увидел первый раз в своей жизни бескрайнее, безграничное небо. Даже далекий горизонт перестал существовать и растаял в клубящихся слоях бесконечных облачных масс. Они были так причудливы и многообразны, что напоминали молодому человеку то гигантские фантастические фигуры сказочных исполинов, то цепи сверкающих своими вершинами горных хребтов, то медленно меняющиеся очертания дальних берегов. Небо и облака с того дня стали для молодого курсанта не просто словами или символами, а превратились в иную, недоступную простым смертным реальность. Там, за облаками, Роберт чувствовал себя богом, в том смысле слова, что находился намного выше любого земного человека, паря или на огромной скорости пронзая мириады частичек влаги, беспрерывно плывущей над землей. Там, за облаками, он обретал душевный покой и умиротворение. Там, время переставало для него существовать. Там, он мог бесконечно любить свое небо, и ни кто на свете не мог у него его отнять! Но… Но сейчас Роберт был на земле, и на душе у него было тоскливо и пустынно. В свои тридцать девять, он чувствовал себя совершенно одиноким и опустошенным. Он вновь перевел свой взгляд на облака, и мысли о его жизни, словно отдельные кадры хорошо знакомого фильма замелькали перед его глазами, но вначале сумбурно и непонятно, словно и не было в его жизни любимой работы, любимой семьи. «Родители давно умерли. Но семья? Семьи тоже у него давно не стало. Прекрасная, хорошая семья, неожиданно, просто перестала существовать. Нет, слава богу, все были живы и здоровы, но прежней семьи уже не было, она распалась. Но был, же его родной сын, его единственная в жизни радость! Сына он любил больше жизни! Но сейчас он жил с матерью и его новым отцом в другом городе. Любимая работа? Но эта работа, дело всей его сознательной жизни, так же, недавно, для него перестала существовать. Что они там нашли у него в сердце? Он абсолютно здоров и чувствует себя прекрасно. Но медики есть медики. Тем более военные. Неужели непонятно, что с сердцем у него совершенно другая проблема. И эта проблема началась несколько лет назад. И как он не старался уйти от нее, просто забыться, заполнить все свое свободное время любимым делом, эта проблема с каждым днем становилась все острее и критичнее. Она? Некогда его обожаемая, самая лучшая на свете женщина? Её не было рядом с ним уже шесть лет, хотя она была жива и здорова, и всего лишь просто ушла от него. Как легко произносятся некоторые слова? А ведь за ними стоит целая жизнь. Любовь! Нежность! Верность! Как прекрасно все это звучит! Словно слова из сказки! А обман? Ложь? Предательство? Жуткие слова! Но были ли в его жизни с Анной обстоятельства, описываемые этими страшными словами? Нет! Нет! Не было!