Артем Головин - Апатрид

Шел восьмой месяц в тюрьме. Вышла амнистия, но она коснулась лишь некоторых из сидевших в ожидании суда заключенных. Голодовка закончилась, но есть тюремную баланду он так и не смог. Собирая нарезанный картофель из супа, он жарил его на растительном масле на собранной им электроплитке. Запчасти на нее он выменял у заключенных на чай и сигареты, выигранные в нардах. Масло ему давал сосед по шконке. Иногда, получив передачу, его приглашали на застолье заключенные, в благодарность за сигареты и чай, которыми Арсен всегда делился сокамерниками. Привыкать к такой жизни он не собирался, но надо было выживать, надеясь на освобождение. В один из дней к нему на игру пришел уже не раз сидевший Виктор. Арсен знал, что тот сидит в камере с вором в законе, смотрящим за общаком, и что-то его настораживало. Виктор слыл неплохим игроком.

– Играть будем по пачке на кон, – сказал он, – зарики бросаем через стакан, договор?

Играли долго, и проиграв пачек сто, Виктор, озлобленный проигрышем, процедил сквозь зубы:

– Никуда не уходи, я продолжаю. На реванш. Отказать не имеешь право! – Послав одного из пришедших с ним за сигаретами в свою камеру, что-то шепнув ему на ухо, он произнес угрожающе Арсену:

– Я тебя закопаю в долгах, азер, ты еще задницей расплачиваться будешь.

– Я не азер, и моя задница тебе не сейф, сначала к фарту шифр подбери. Пока я жив, ты в проигрыше будешь. А кто в проигрыше, у того и задница на кону… – спокойно сказал Арсен и попросил «коня», чтобы из хаты Виктора прислали зарики на игру.

Вскоре прибыл гонец, которого посылал зачем-то Виктор и принесли новые зарики Арсену с запиской от вора: – Фарта тебе и не забывай про общак…

Гонец Виктора приволок целый баул сигарет, там было пачек 500.

– Играем по 10 пачек. Мне надо отыграться. Я проиграл 40 пачек, значит четыре игры подряд. Таковы законы тюрьмы, и тебе придется играть по этим правилам. Десять пачек на кону – поехали.

Прослышав про невиданную доселе игру с такими ставками, со всех камер стали собираться любопытные заключенные. Вскоре камера напоминала современный бар во время финального матча по футболу.

Через десять игр сто пачек перекочевали на шконку Арсена. Виктор был взбешен не на шутку: – Двадцать пачек на кон, я ставлю. Этого не может быть, ты мухлюешь…

– За базар отвечать надо Виктор, докажи, – потом я отвечу, а тебе пора завязывать, очень большой проигрыш, нездорово это, что-то нечисто – откуда столько сигарет у тебя?

Толпа заключенных одобрительно загудела:

– Кончай Виктор, хватит бакланить, Арсен дело говорит, не по-людски это, у мужиков сигарет не хватает, а ты свои припрятал, не делишься, а проигрываешь.

– Кто посмеет против слова сказать, – сигареты мои кровные, что хочу, то с ними и сделаю – угрожающе рявкнул он, сжав кулаки, – а вы все черножопого поддерживаете? Скоро увидите, как его задницу всем на обозренье выставлю!

– Ты меня достал, Виктор, сам напросился – объявляю три игры по сто пачек. И баста. Кто с чем остался – не факт, расход по любому. Ты сделал ошибку, что базаришь лишнее, господь тебе судья! Тебе некуда деться, закон игры таков, – Арсен в сердцах стукнул по столу.

Через час побелевший Виктор молча встал со стола и с угрозой в словах, – тебе конец! – исчез в дыре, спускаясь по канату вниз. Через три часа, после проверки, Арсен, оставив десять пачек с игры себе, двадцать отдал Линарду со словами: – эти при любом раскладе наши.

Остальные, – их было больше четырехсот, – послал в нижнюю хату с запиской: Это общак, дело святое, и руки марать мне арестантская честь не велит. Мог бы забрать больше, но ты лучше знаешь и разберешься, как поступить, я молод еще…

В хате было тихо, в этот день все намаялись после бурных обсуждений игры Виктора с Арсеном. Не спали только «кони», которые были всегда начеку. Вскоре с нижней хаты поднялось шесть человек, которые несколькими ударами вырубили «коней» и направились к шконке Арсена. Сверкнуло лезвие ножа, опускающееся на тело под одеялом.

– Проклятье, его нет! – прохрипел нападающий, – и нож сломался о сетку шконки!

– Где он!, – заорал Виктор, ногами стуча по шконке «опущенных»*,

* опущенные - самая низшая ступень в тюремной иерархии

– убью, если не скажете! – Через минуту один из них, часа два назад ублажающий Виктора, с услужливым видом сообщил ему, что Арсен уже месяца два живет в соседней хате, у особистов*, а вместо себя присылает на проверку другого человека. Послав от имени Линарда сообщение Арсену, чтобы он срочно пришел в хату, Виктор и его «шестерки» затаились у дыры к «соседям». Лезть к «особистам» они боялись, зная их крутой нрав. Вооружившись кирпичами, они затихли. Вскоре ширма дернулась и появилась голова Арсена. Удар кирпичом пришелся по касательной, он успел увернуться. С ревом кинувшись на него, нападающие стали наносить удары руками и ногами. Отбиваясь, Арсен, пытался прорваться обратно в соседнюю хату, но удар кирпичом по спине свалил его без сознания. На шум многие проснулись, и Линард тоже. Увидев, что тот ринулся на помощь сокамернику, Виктор заорал: – не лезь, это мое дело!