Александра Шпатова - Ростерия 1

– Знаю, она трудный человек, – вздохнула Александра. – Но мне так хотелось, чтобы вы помирились… мне гораздо удобнее не делить себя на ваши враждующие лагеря.

– Да, ты прямо как горячие пирожки – нарасхват! – хохотнул мальчишка. – Но Лиза твоя, конечно… – и он уже приготовился поносить отсутствующую всеми нехорошими словами.

– Кстати, Лиза! – обрадовалась Заболоцкая. – Ругала тебя недавно. Ой, как ругала! И ругает постоянно, – увидев вытягивающееся от шока и несправедливости лицо Мити, девушка хихикнула. – Говорит, такой навязчивый, не прогонишь.

– Да я же… я же… – задохнулся от возмущения парень, – я же по-доброму! Разве не так ведут себя люди, если хотят остаться друзьями? – он взлохматил волосы.

– Наверное, после того, что случилось между вами неделю назад, вы уже точно не останетесь друзьями. Той ночью ведь что-то случилось? – девочка украдкой посмотрела на Морякова. Он совершенно скис.

– Ничего криминального не произошло, – буркнул он. – Просто в ней переизбыток вредности.

– Что же вы без нас языками чешете? – сильная девичья рука хлопнула по плечу Саньку, а справа показалась кареглазое круглое веснушчатое мальчишеское лицо в обрамлении выгоревших на солнце волос. После неуклюжих объятий и других выражений чувств Заболоцкая выбралась из общей кучи и снова огляделась.

– Что, до последнего прятались в лесу для внезапного появления? – ухмыльнулась Саша.

– Конечно, а как иначе? Кстати, ты, – Женя ловко продолжила подслушанный диалог, – совершенно права. Я бы Димке ещё добавила, из женской солидарности.

– Какие-то у вас странные методы, – покосилась на неё Сашка. – Недейственные. Вы же при ней Диму не осудили ни капли!

– Опять я, – простонал тот.

– И её не пожалели. Поэтому она обиделась и на вас, – она отвлеклась. – А Питер… Подождите-ка… а где Питер?

– Не захотел прийти, – замялись подростки.

– Такими темпами от нашей команды одно название останется, – расстроилась девочка. – Что вы такого ему наговорили?

– Ничего сверхъестественного, – защищался Димка.

– Нас неправильно поняли, – подтвердил Витька.

– Так постарайтесь, чтобы впредь понимали правильно! – поставила точку Санька.

Ребята вдруг обречённо вздохнули, Митя сделал широкий шаг назад. Девочка поёжилась, буквально почувствовав разрежённость воздуха – её как будто окружал вакуумный кокон, отделяющий и отдаляющий от всех и всего вокруг. В следующий момент боковое зрение уловило приближающееся мельтешение справа, Заболоцкая младшая дёрнулась, но никого не увидела. Единственное что, тени от деревьев словно бы чуть удлинились. «Почудилось?» – рассеянно покачнулась девочка, медленно поворачиваясь к друзьям. Голова взорвалась мигренью. Приятели смотрели с сочувствием. Она плохо выглядит?

– О чём мы?.. – едва орудовала она разбухшим языком.

– О погоде, – задорно пошутила Евгения. Между подростками моментально растаяло напряжение, они зашагали по дороге, общаясь на самые непринуждённые темы.

***

Стоял знойный, необычайно жаркий для местного климата день. За несколько часов палящие солнечные лучи успели глубоко иссушить землю, из-за чего в почве образовались трещины; листья на деревьях, особенно раскидистых и высоких, поникли и завяли; воздух плавился, словно над костром; пузырилась и вскипала подошва на ботинках нескольких смельчаков, что решили выйти на улицу: одним из таких храбрецов был мальчишка пятнадцати лет, что шёл по Большой дороге в противоположенную от столицы сторону. В подростке не наблюдалось ничего необычного: среднего роста, полный, с конопатым лицом и светло-русыми волосами. Единственное, что в нём казалось подозрительным, – то, что каждую минуту он нервозно оглядывался, то ускорял, то замедлял шаг, то вовсе начинал вилять из стороны в сторону, и в глазах его постоянно читалось сильное волнение, поэтому вывод, что юношу было, в чём подозревать, напрашивался сам собой. На душе у маленького странника явно неспокойно. В общем, конспирации никакой. Ещё триста метров вдоль редких особняков, несколько обманных петель и крюков около одного из участков с огромным садом у ограды (юноша не удержался и сорвал фрукт с ближайшей яблони), и парень с облегчением позволил себе спуститься в лесную чащу. Мальчик привалился спиной к дереву, вытащил из кармана яблоко, обтёр рукавом и яростно откусил почти половину, пытаясь успокоиться. Казалось бы, сколько раз он уже проделывал этот трюк, а никак не привыкнет к внутреннему напряжению, похожему на туго скрученную спираль: как только выходишь из дома, сразу кажется, что все на тебя смотрят, все знают, всем под силу с лёгкостью проникнуть в твою голову или, на худой конец, прочитать мысли, написанные на твоём лбу. Но нет, благодаря то ли безлюдным в такую погоду улицам (а собрания всегда назначались либо в палящую жару, либо в проливной дождь), то ли его собственной выдержке и умению держать себя в руках, не показывая эмоции, с ним ещё никаких казусов не случалось. Порой, например, сейчас, на мальчика нападали страх и неуверенность в своих силах: если он уже боится до дрожи и вынужденного заедания стресса, то что же будет потом, когда придёт время? Справится ли он? Достоин ли? Но успокоение тоже приходило быстро и внезапно: если не он, то кто? Ведь не он же сам напросился под крыло ПаПе, нет, учитель его выбрал, как и всех остальных, сильных, смелых, уверенных в своём решении молодых людей. Значит, достоин, значит, он рАвен, и рОвен, и сможет. Подросток глубоко вздохнул и, выпячивая вперёд грудь и выпрямляя осанку, после чего собрался выбросить огрызок – всё, что осталось от яблока, – но передумал и положил во внутренний карман жилета – душного, но полезного. Мальчишка отлип от могучего дуба и пошёл дальше, старательно огибая сухие ветки и прочие потенциальные источники звука. Посмотрел на небо – почти полдень. Мама думала, её сын решил погулять с друзьями (если не углубляться в детали, так оно и есть), и ему можно не возвращаться до обеда. Итак, время ещё есть, но не очень много – слишком долго он лисой петлял, путая следы.