Александра Шпатова - Ростерия 1

– Иногда она меня просто выводит из себя, – тихо прошипела Лиза, когда Олеся скрылась из виду, и с силой пнула изогнутые перилла. Незаслуженно досталось стене, опустившейся к веранде яблоневой ветке и наличникам. – Просто до бешенства! Неужели нужно так себя со мной вести? Она знает, что такое человеческое обращение?!

– Не кипятись, – Саня хотя и побаивалась сестру в таком состоянии, но успокаивающе погладила её по спине, надеясь, что та не сделает чего похлеще в порыве ярости. Девушка заклекотала, но скоро замерла, позволив себя утешать. – Она просто испугалась, ты говорила весьма… убедительно. Она беспокоится.

– Да, так я и поверила. Ей как будто нравится меня обижать, – отрезала девушка. На улице стремительно стемнело, похолодало, подул освежающий ветер – прогнозы девочек оправдались.

– Скоро дождь…

– Да. А значит, я иду спать, – в доказательство блондинка зевнула. – И пусть мать не надеется, что я приду к обеду.

Сашка только плечами пожала – ничего необычного.

***

Лизавета чувствовала себя разбитой – конечно, бодрствовать третью ночь. Девушка потянулась, прошлась по полупустой, не очень-то обжитой комнате, делая махи руками, но вялость не прошла. В то же время, сна ни в одном глазу – результат дневного отдыха. Спустя полчаса мучений она всерьёз разозлилась; с какой стати она должна вставать в тёмное время суток ради кого бы то ни было, особенно ради ребят? Лиза рухнула на кровать и начала методично жевать припрятанный пирог с ужина. Кухарка Зинаида Павловна кипятилась, но перечить не смела. В окно что-то стукнуло. Камешек, пущенный ловкой рукой. Девушка вытянула шею, не особо удивлённая или застигнутая врасплох. Разумеется, даже ночью отлично видна золотая вихрастая макушка хулигана. Он поднял с земли ещё один снаряд, но, заметив блондинку, энергично помахал ей и спрятался в тени деревьев. «Не успела», – взгрустнулось Лизавете, хотевшей плюнуть на темя Морякова. Хотя, если девочка не поторопится, о госте узнают мама с папой, а мальчишка без скандала не уйдёт. Средняя Заболоцкая набросила на плечи тонкое пальто, обвязав вокруг шеи рукавами, и соскользнула на первый этаж, успешно миновав родительскую спальню. Девушка осторожно прошла по коридору…

– А ты что здесь делаешь?

Лиза подавила визг и крутанулась на пятках. На неё смотрела бледная Сашка, придерживая живот, словно тот грозил отвалиться.

– А ты? – вернула старшая сестра. – Опять болит?

– В июле всегда. А ты увиливаешь. Опять Димка пришёл?

– Да… – девушке на понравилось, что её так легко разгадали. – Совсем обнаглел.

– Вот артист. По-моему, он всё ещё к тебе неровно дышит, – захихикала Сашка. – Хотя ты права, заявляться каждую ночь… Ты имеешь право не пойти.

– Но ты же велела мне с ним помириться, – свела Елизавета к тому, что причиной всему Санька.

– Хорошо-хорошо, – сдалась девочка. – Я уже привыкла, что каждое моё слово впоследствии используется против меня. Так он здесь? – получив утвердительный кивок, она покачала головой. – Я не перестаю поражаться их изобретательности. И вообще, нечестно! Почему меня на встречи гонят в какую-то глушь, а тебе всё на блюдечке? Я тоже так хочу!

– Иди спать лучше, – хмыкнула блондинка. – И, если родители спросят, скажи, что я по зову природы.

– Как всегда.

Саня направилась к лестнице, Лиза к окну напротив, потому что оттуда был самый короткий путь до сада, где прятался Дима. Она открыла, слава Источникам, не скрипящие ставни и выбралась из дома. Сразу возникло желание, закутаться в пальто посильнее. Девушка отошла от особняка, повертела головой – никого. Что за детские игры? Постояв немного на месте, поискав меж деревьями и убедившись, что абсолютно одна, она с досады топнула ногой.

– Моряков! Выходи сейчас же!

Стоило ей рявкнуть, как предположительно из зарослей (на самом деле Лизавета не определила, откуда) появился Митя. Слабое зрение и темнота не играли на руку, но девушка разглядела очень странную улыбку на лице парня. Но не она удивила блондинку, а длинный шлейф, как будто мантия из дегтево-чёрных силуэтов, ползущих вслед за Моряковым. Девушка, в неосознанном состоянии, отступила – не по душе ей это представление. Ей бы стало недоставать воздуха, не будь она натренирована Димкиными фокусами. Потому сейчас она лишь опешила: на улице и так мгла, и если предметы отбрасывали тени, то совсем блёклые. Но по земле за юношей словно тянулся многослойный, резко выделяющийся на фоне серости вокруг, батист. Кроме того, Димкина тень уже была… Впереди него.