Сергей Терещук - Кофе с корицей

Огненный шар злости и горечи ударил в затылок. Внезапно. Нечаянно- нежданно. Словно всколыхнуло бочонок с прокисшей брагой. Вспенилось внутри. И вырвалась вся горечь переживаний наружу. Только бы не сорваться в истерику опять. Что я, как малолетка. Институтка…

Со всей накопившейся злостью провернул я ключ в стартере, ожидая такого же мощного отклика от подруги моей… Но в ответ под капотом раздался хрип и все стихло. Далекий раскат грома отозвался эхом.

– Это еще что? Долли? Что за дела? Что ты этим хочешь сказать?

Я повернул ключ еще раз. И еще. И еще сотни раз. Я уговаривал ее. Упрашивал. Кричал! Угрожал, что сломаю! Продам! Сдам на металлолом! Но ответ был один! Тишина! Машина не желала заводиться. Она была глуха ко всем моим уговорам. Мои действия не находили в ней отклика.

– Даже ты от меня отвернулась! Предала меня! Ну, и идите в пень! Пусть тебя эвакуируют на штрафстоянку. Пусть всех туда эвакуируют!

Я вышел из машины. Хлопнул дверью. И двинул в сторону метро.

– Блин! Дверь не закрыл!

Пришлось вернуться. Вставил ключ в замок… И поймал себя на нецелесообразности этого действия. Если я собирался наплевать на эту железяку, то какой смысл ее закрывать?

– Да пошло оно все!

Я дернул ключ из замка… но он застрял. Бросить? Но он висел на связке с другими ключами. От квартиры. От ящика стола. От почтового ящика. От… От… От черт-те знает, чего еще… Половина от забытых замков. Куча ключей. Толпа. На одном маленьком колечке уместилось все, что я мог закрыть от других. Все, что касалось исключительно меня и принадлежало только мне. Вся моя личная жизнь. Все мои сокровенные тайны. Собранные годами. И вот теперь надо разъединить их. Разорвать этот заколдованный круг. Ничего острого под руками не оказалось. Ногти обламывались. Сталь не поддавалась. С каким трудом я нанизывал их на эту хромированную спираль. А теперь еще большего труда стоило разомкнуть ее.

– Так! Стоп! Что я делаю? Зачем мне все это?

Я словно отрезвел! Вся эта суета, все эти телодвижения, метания из стороны в сторону, все это – панические барахтанья утопающего в собственной никчемности. Ведь эти ключи все что болтаются в одной связке. Они все мне теперь не нужны. Любой из них приведет к двери, доступ к которой мне теперь закрыт. Или уже не нужен. Так ради чего я обдираю тут свои пальцы? Все, что я делаю – пустая суета. Пустая и бестолковая.

– Прощай, Долли! Прощайте все!

Я двинулся в сторону метро. Но это я так придумал. Природа распорядилась по-своему.

– Дождь! Мать твою! Дождь!!!

Ливень утопил все мои планы. Он хлынул с такой силой, что я тут же промок и инстинктивно запрыгнул обратно в машину. Через секунду по капоту прыгали градины размером с горох. Они колотили по крыше. По лобовому стеклу. Они злобно скакали по асфальту. Они стучались ко мне. Давая понять, что будь они размером с яйцо, разговор был бы совсем другой. И последствия этой беседы были бы не такие радужные. И никакая крыша меня бы не спасла. Я уже представлял себя засыпанным гигантскими ледяными снежками…

Звонок отвлек от мрачных мыслей. В карманах кроме сырости ничего не было. Да и звук шел явно не из пиджака. Телефон звонил под сидушкой. Неверно, выпал, когда я за свертком нырял под руль. Нащупав мобильник, я достал его, жалобно взывающего о помощи. Милена улыбалась с экрана. Я не стал раздумывать. Я схватился за соломинку.

– Да, Милена!

– Привет! – как ни в чем не бывало.

– Привет…

– Как дела? – слышно было, как она улыбается. Как будто знает все о моих злоключениях.

– Паршиво! – я и не стал ничего сочинять. Сказал, как чувствовал. Всего пару секунд под дождем, но я отсырел и окончательно расклеился. Притворяться, что у меня все хорошо, не было никакого резона. Могу я наконец сказать то, что ощущаю на самом деле.

– Почему паршиво? – спросила Милена.

– Потому что я промок! Потому что меня почти уволили с работы! Потому что машина не заводится! Потому что надо мной смеялись! А еще я не выспался и у меня мятый костюм… А еще…

Милена молчала. Град колотил все сильнее. Мне было совсем мокро на душе.

– А еще потому, что ты меня выгнала из дома…

– А ты переживаешь? Мне показалось, что ты так легко ушел…

– Я не знал, что сказать… Я никогда не знаю, что сказать… Мне нужны годы на раздумье. Ты же знаешь… Я люблю тебя.

– Я знаю… – тихо сказала она и опять замолчала.

Я уперся лбом в гладкий пластик руля и закрыл глаза. Это было ожидание. Великое вселенское ожидание того, что должно неминуемо свершиться. И я не хотел, чтобы это зависело от меня. Вернее, хотел. Всегда хотел принимать решения сам… Но боялся взять на себя ответственность. А если это и происходило в результате вековых мучительных раздумий, то приводило это сами видите к чему. Поэтому я ждал. Ждал и слушал, как град стучит мне по голове. Как дятел в темя. Ждал и грыз обломанный о стальное кольцо ноготь.