Сергей Терещук - Кофе с корицей

– Ты не нервничай, Серега. Успокойся. Не всем же дано понять поэзию твоей души. А вот ты сказал в самом начале – Долли. Почему?

– Потому, что ее так зовут!

– Кого? – лысина Макса покрылась капельками пота. – Кого так зовут?

– Мою машину! – ответил я и еще раз выпил позавчерашнего кофе.

– То есть, ты хочешь сказать, – Натан шагнул назад и облокотился спиной о перегородку моей ячейки, раскинув свои руки по верху, – что купил машину, которую прежний хозяин называл Долли?

– Нет! – я оглядел лица тех, кто еще не ушел, опустил глаза и тихо произнес: – Это я…

– Что? Я не понял! – переспросил Никита-охранник, еле сдерживая улыбку.

– Он машину Долли назвал! – кто-то уже смеялся в голос.

– Долли-фиголли! Какого хрена? – смех накатывал лавиной.

– Консервная банка Долли!

– Умора! Вот отчебучил!

– А почему не Шмолли?

– Потому что Шмолли – это шевроле!

– Да один хрен! Утиль!

– Это фамилия ее такая – Утиль! Долли Утиль!

Волна смеха унесла с собой остатки обиды, обнажив холодный камень злости. Я стиснул зубы с таким скрежетом, что Макс, находившейся ближе всех, перестал смеяться и поморщился.

– Да, ее зовут Долли! Потому что она живая! Она понимает меня! Она два раза спасла мне жизнь, ударив по коленке…

Я пытался объяснить свои чувства тем, кто лицемерно называли себя моими коллегами. А в ответ видел лишь насмешки клоунов.

– Она его по коленке ударила… Разваливается на ходу Долли… По какой дороге ты ездишь? Чтобы нам не пересечься…

Хотя клоуном для них был, конечно, я. Я, который каждому из них кричал в лицо.

– В ней больше человеческого, чем в вас вместе взятых. Она слышит меня! И отвечает через радио…

А они еще больше погружались в бездну безумного хохота. Валились на пол, держась за животы. Только Натан продолжал молча стоять, снисходительно улыбаясь.

– Натан! Ты же понимаешь меня? Ты же мне веришь?

Я искал у него поддержку, но в его глазах виднелось только безысходное сочувствие. Я увидел себя его глазами. Увидел, насколько я жалок в этих своих откровениях. Насколько нелеп в своем желании достучаться до всех, кто окружает меня. И я опустил руки. И замолчал.

– Соберись, чувак! – голос Натана был холоден, как клинок дамасской стали.

Он взял меня за плечи и как следует встряхнул. Словно тряпичную куклу.

– Перестань молоть чепуху, мой тебе совет…

Но Натан не успел договорить.

– Что тут происходит? Это что за цирк? Вы тут все в своем уме?

По коридору надвигались шаги командора, то есть шефа.

– Вы что себе позволяете? Балаган…

Виктор Николаевич шел прямиком на меня.

– Внизу какая-то рухлядь орет своей сигналкой на всю парковку. Мне сказали, нашего работника… Я поднимаюсь сюда, и что я вижу? Летер (это кстати фамилия моя), вы, значит, вместо того чтобы погрузиться в работу с головой, устраиваете тут черт-те чё!

Послышались нервные смешки.

– А ну, цыть! – рявкнул шеф.

Смех затих. Сотрудники утирали слезы и приводило себя в порядок.

– С вами, Сергей, я сейчас разберусь! Но для начала мне ответьте, чья это машина там надрывается?

Взгляды коллег обратились ко мне. А меня внезапно окутало безразличие. И в нем стало так тепло и уютно. Как под пуховой периной. А главное, спокойно. И я понимал, что это моя Долли надрывается там на парковке. Она зовет меня. А значит, она и правда меня чувствует и хочет вырвать из этого гнилого окружения. Это придало мне силы. С чувством уверенности в своей правоте я посмотрел на Натана и шепотом спросил:

– Убедился, что она живая?

Он сочувственно улыбнулся краешком губ. Я поправил галстук и обратился к боссу:

– Это моя машина!

– Ничего удивительного, должен вам признаться! – ответил Виктор Николаевич. – Вся в хозяина. Идите и разберитесь там. А потом возвращайтесь! Наш разговор еще не окончен.

Я направился к лифту. Прошел мимо начальника, не испытывая ни страха, ни стыда. Но странное чувство приближения неизбежного, его острой холодной грани, нарастало с каждым шагом. Словно струна, натянутая на пределе возможностей, готова была оборваться в любую секунду.

– И приведите себя в порядок! Вас как будто вытащили из задницы!

Я обернулся.

– Приведу.

Шеф пожал плечами в ответ на мою дерзость и ушел дальше по коридору с чувством выполненного долга. Как палач с площади после публичного аутодафе. Разве что не раскланялся напоследок.

Я стоял в ожидании лифта, обтекая на виду у всего отдела. Как я вам и обещал в самом начале моего появления в офисе, шеф-повар меня все ж таки съел. А потом выплюнул. И не один раз. И не только он. Нет, сначала, конечно, он, потом доглодал весь отдел, а потом он опять дожевал. Трижды съеденный за один день. Это перебор.