Герт Нюгордсхауг - Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

Фредрик наклонился через парапет и поежился. Свидание с улицей внизу было далеко не приятным. Помогая себе жестами, он коротко повторил свое объяснение. В заключение выдернул из брюк рубашку и показал рубец, пересекающий по диагонали живот выше пупка.

Его рассказ убедил полицейских. Мсье комиссар подошел к Фредрику, пожал ему руку и воздал должное его удаче, смелости и силе. Добавил, что впредь гостю следует поменьше налегать на спиртное. Но Фредрик еще не все сказал.

— Я требую, — заключил он, — чтобы завтра в вечерней газете был помещен материал с объяснением случившегося. И с извинением за несправедливые, попросту говоря оскорбительные подозрения по моему адресу. Я приехал сюда закупать вино, приехал по делу. Понятно?

Он мог позволить себе говорить повелительно.

Новые рукопожатия и заверения. Конечно, конечно. Ошибка будет исправлена.

Фредрик повернулся кругом и зашагал прочь. Он был доволен, очень доволен. Быть может, после всей этой газетной писанины ему будет легче решать ребус. Письмена станут четче, маски тоньше.

Теперь Руке не так легко будет скрываться.

Он пересек улицу Гваде, зашел в магазин «Сувениры» и купил открытку. Прямо на прилавке написал Тобу и Майе, что все в порядке, но он задерживается на неделю дольше, чем намечалось. Опустив открытку в почтовый ящик, дошел до Колокольной площади. Присмотрел свободную скамейку возле церковной стены. Предвечернее солнце еще пригревало.

Фредрик размышлял над полным отсутствием видимых мотивов. Кому могло понадобиться убирать его? Единственная точка соприкосновения с Сент-Эмильоном — этот мсье Валет, которого он, возможно, обидел, но не настолько же? Перебрав в памяти события последних двух-трех лет своей жизни, он не нашел ничего, что могло бы объяснить случившееся. И все же. Где-то кроется некая связь. И есть ли в этой цепочке место для семерки пропавших без вести? Прищурясь, он глядел на октябрьское солнце над горизонтом.

— Бык, — говорил тогда Фредрик, — играл особую роль в минойской культуре. Он был частью важнейшего ритуала. Археолог Эванс и его последователи пытались изобразить его всего лишь участником некоего развлекательного действа, возможно, связанного с религиозными процедурами. Но бык был опасен, чрезвычайно опасен. Для кое-кого он представлял смертельную угрозу.

— Ты исходишь из своего толкования линейного письма Б? — спросил Тоб.

В этот час в «Кастрюльке» оставалось всего два посетителя, и они только что получили свой кофе.

— Отчасти, — сказал Фредрик. — Но с этим письмом Б многое еще неясно. Я опираюсь на гипотезы некоторых современных молодых археологов. Например, в этой книге.

И он показал Тобу и Майе книгу, которая его особенно увлекала своей попыткой по-новому взглянуть на загадочную минойскую культуру. Последние посетители давно ушли, а они еще долго сидели у столика за полками. Здесь часто развертывались азартнейшие дискуссии.

Поневоле мысли Фредрика вновь и вновь возвращались к отрадным часам в «Кастрюльке». Он был бы не прочь обговорить свои нынешние проблемы с Тобом и Майей. Но сейчас он был один; вообще, Фредрик Дрюм почти всегда в одиночку выносил самые трудные испытания в своей жизни. В глубине души ему осточертело это одиночество. Осточертело прозвище Пилигрим. Конечно, он совершал паломничества, посетил самые удивительные места. Странствия продолжались и теперь. Последние годы у него не было постоянного места жительства. В Осло он переезжал из пансионата в пансионат, редко задерживаясь больше двух месяцев. Так уж сложилось после разрыва с Миа Мунк. Ожесточился? Вряд ли. Затаил обиду? Возможно. Вернее будет сказать, что замкнулся в себе. Тридцать два года. Не пора ли собраться с духом и вновь смотреть на женщин? Прикасаться к ним? Он покраснел. Никто не видел сидящего подле церковной стены Фредрика Дрюма, и тем не менее он покраснел.

Что-нибудь… Непременно в будущем что-нибудь произойдет. Разве он не оптимист? Видит Бог, в один прекрасный день придет конец кочевому образу жизни Фредрика Дрюма. Он потер ссадины.

Зайти в аптеку, купить какие-нибудь мази. Нельзя запускать болячки.

— Добрый день, мсье. — Голос показался ему знакомым.

Фредрик поднял взгляд и увидел за прилавком Женевьеву, красавицу из дискотеки.

— Добрый день, Грас Дье, — ответил он, улыбаясь. — Спасибо за приятно проведенный вечер. Жаль, что тебе пришлось так рано уйти, потом было много хорошей музыки.