Герт Нюгордсхауг - Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

Огонек пропал, но тут же снова показался, непрерывно перемещаясь. Люди! Что они делают там, в темноте?

Одолеваемый любопытством, Фредрик подошел еще ближе. Но тотчас опомнился: это его не касается, он не должен отвлекаться на посторонние вещи, которые могут…

Его мозг не додумал эту мысль до конца, ноги автоматически продолжали шагать по направлению к старому зданию. Он был неисправим. В самом деле, почему бы не проверить, что там за огонек в ночи?

Он уже разобрал, что в темноте движется горящая свеча, но не видел человека, который ее держал. Вот и ворота, он споткнулся об упавшие стенные блоки.

— Эй, кто там? — крикнул Фредрик.

Голые стены откликнулись эхом. Никаких других звуков. Он постоял мигая. Огонек исчез. Только он хотел повернуться и идти обратно, как снова увидел свет далеко впереди. Решительно перелез через камни и очутился внутри здания. Высоко над ним мерцали звезды.

Пахло мочой и калом. Окружающее тонуло в темноте, только огонек впереди колыхался, он видел его отчетливо. Снова покричал. Никакого ответа.

Кажется, там виднеется какой-то силуэт?

Фредрик крался вперед, точно кошка. Только решил, что вот-вот рассмотрит человека, держащего свечу, как огонек вновь пропал, чтобы возникнуть опять где-то под ним. Человек со свечой спускался вниз по какой-то лестнице!

— Пифагор — это ты, Пифагор? — крикнул Фредрик, взбадривая себя.

Он подошел вплотную к лестнице. Огонек скрылся то ли в коридоре, то ли в гроте. Фредрик двинулся вниз, осторожно нащупывая ногами ступеньки. Подземелье дышало ему в лицо сырым, затхлым воздухом. Надо поторопиться, не то вовсе потеряет огонек…

Он споткнулся, едва не упал, остановился и повернул кругом. Назад, Фредрик, назад, призывал его внутренний голос. Но он не пошел назад, продолжал преследовать огонек.

По гулкому звуку собственных шагов понял, что очутился в просторном помещении. Огонек пропал. Кругом царил кромешный мрак. Он замер, затаил дыхание. Только хотел опять крикнуть «Эй!», как услышал… чей-то голос где-то позади. Но слов не разобрал, потому что в тот же миг раздался оглушительный грохот, от которого едва не лопнули барабанные перепонки.

И он понял, что за его спиной захлопнулась какая-то тяжелая дверь.

Фредрик застыл на месте. Почувствовал слабое покалывание в ладонях. Все понятно: дал завлечь себя в западню, словно слепая зверюшка. Махнув рукой на осторожность, поддался импульсу, с которым бессилен был бороться, поддался любопытству. И главное — он не ощущал ни страха, ни раскаяния, только легкое уныние. Синдром Дрюма.

Он продолжал стоять неподвижно. Под ногами была твердая опора. Он совершенно не представлял себе, что его окружает во мраке, но догадывался — вряд ли что-нибудь приятное. Прислушался. Кто-то где-то скребется… Несколько раз ощутил на лице какое-то дуновение. Поразмыслив, сообразил: летучие мыши. Крысы и летучие мыши. Безобидные, неопасные животные. Где есть животное, там есть жизнь, оптимистически заключил он.

Присел на корточках. Стал ощупывать пол ладонями. Влажные шершавые каменные плиты. И какая-то толстая гладкая корка. Вонзив в нее ногти, сразу понял: стеарин и воск от свечей. Несметное количество свечей горело здесь в веках.

Ага… Он достал из кармана зажигалку. Крохотное пламя не позволяло видеть далеко, но он различил стены, ниши, какие-то неопределенные предметы. Погасил зажигалку и принялся соскребать с пола воск. Оторвал лоскут от своей рубашки.

Фредрик по-прежнему оставался на месте. В тусклом свете зажигалки он успел рассмотреть темные провалы по сторонам. Основательно повозившись, свил лоскут так, что получилось некое подобие фитиля. Облепил его воском со всех сторон и поставил свое изделие на пол. Зажег фитиль. Получилось достаточно высокое и яркое пламя. Вспомнились толстенные фирменные свечи дома…

Он внимательно осмотрелся. Стены, пол, высоко вверху — потолок. Впрочем, слово «пол» не совсем подходило: Фредрик стоял на широкой верхней кромке пересекающего все помещение подобия какой-то стены. Один неверный шаг в сторону, и он сорвался бы вниз. И падал, падал, падал, пока не разбился бы насмерть.

Противоположный конец стены упирался в гладкую перегородку. Фредрик находился примерно посередине кладки. Осторожно взяв в руки свою свечу, он отступил метра на два обратно, к самой двери, сколоченной из толстых досок с ржавой оковкой. Дверь была плотно закрыта, как и следовало ожидать, не поддалась ни на миллиметр, сколько он ни нажимал.