Герт Нюгордсхауг - Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

Почти половина туловища… Кожа сморщенная, почерневшая. Тощие ноги с высохшими мышцами, так что можно было различить жилы и кости, явно принадлежали мужчине. Нижняя часть живота — бесформенный ком. Гротескное зрелище… Грудная клетка, плечи и голова все еще были погребены под торфом. Было видно часть одной руки.

Профессор Хурнфельдт вытер пот со лба, поднял взгляд и обратился к стоящим наверху:

— Вот, смотрите. — Маленькой лопаточкой, размером чуть больше столовой ложки, он осторожно постучал по ноге трупа. Звук был такой, будто он стучал по дереву. — Твердая, как камень. Кожа высохла и задубела. Не одна сотня лет нужна, чтобы тело стало таким.

И сразу все заговорили. Царил всеобщий восторг. Находка и впрямь древняя! В глубине души они опасались, что канава окажется пустой, тела таинственным образом исчезнут за зиму. Теперь опасениям пришел конец, они своими глазами увидели тела.

Хурнфельдт, Гюднер и оба студента продолжили раскопки. Они намеревались полностью обнажить один труп. Фредрик и пять других членов отряда следили сверху за их работой.

Вот грудная клетка, совершенно опавшая, пустая. Руки лежали вдоль боков, неестественно вывернутые. Вот плечи, шея… Внезапно Хурнфельдт перестал копать и смачно выругался.

Когда четверка на дне канавы расступилась, Фредрик смог увидеть весь труп целиком. Выше шеи не было ничего. Голова отсутствовала.

— Ничего неожиданного, согласен? — Сидя на кочке, Стивен смазывал жиром свою лесу. — Линдоуского человека казнили, у тела, найденного в Граубалле, была перерезана глотка, и так далее. Большинство находок так или иначе указывают на казнь. А здесь на севере, выходит, отрубали голову, прежде чем бросить тело в болото.

Фредрик застал англичанина у Малого озера, тот как раз готовился приступить к лову. Подробно рассказал ему, как прошло сегодняшнее знакомство с находкой, описал всеобщее разочарование, когда выяснилось, что оба тела обезглавлены. Мартину Грюнеру, одонтологу из Высшей стоматологической школы в Осло, нечего делать. Если только в болоте обнаружат другие тела — или отдельно лежащие головы. Отряд покинул место находки вскоре после полудня, с тем чтобы на другой день продолжить раскопки и приступить к тщательным исследованиям.

Облюбовав заливчик поодаль от Стивена, Фредрик принялся собирать свой спиннинг; англичанин привез его снаряжение. Небо, как обычно, было почти безоблачное, вокруг рыболовов кружили рои комаров. Фредрик колебался. Может быть, сделать еще попытку поговорить со старым охотником Хугаром? Что-то подсказывало ему: там он может получить ключ к тайне, которая все больше его терзает. В одном он был совершенно уверен — Хугар не станет бродить по ночам; выстреливая духовыми трубками ядовитые шприцы.

Завтра. Завтра он вместе со Стивеном поднимется к озеру Стурбекк и к хижине под скалой. Сейчас — ловить рыбу.

— Намажь свою тоже, будет лучше держаться на воде. — Стивен подошел к нему с баночкой специального жира для лес. Потом посмотрел, какие мошки летают над поверхностью озерка. Сообразил, какая приманка лучше подходит, пробормотал «Марч Браун» и достал из своей коробочки какое-то крохотное, бурое, косматое изделие.

После чего оба стали подкрадываться к воде.

Фредрика ослепили солнечные блики. Открытые части тела чесались от комариных укусов. Он обвел взглядом склоны вокруг идиллического озерка. Прямо за его спиной мирно паслись овцы, ритмично позвякивая колокольчиками. Круги на поверхности озера морщили отражение плавных очертаний Рёдалсхёа. На километры вокруг — никого, только Стивен и он.

Приготовив спиннинг, Фредрик сделал несколько контрольных замахов. После чего позволил мушке лечь на воду там, где только что всплывала рыба. Форель клюнула сразу, и начался волнующий поединок.

Ближайшие два часа были наполнены захватывающим зрелищем и бурными переживаниями, которым не могли помешать никакие посторонние мысли и ассоциации. Фредрик Дрюм пребывал в исконном состоянии всех живых существ, естественной первобытной гармонии с кустарником, камнями, болотом, озером, камышом. Все было направлено на одно — заполучить добычу. Форель. Форель и он слились воедино. Вне этого единства ничего не существовало.

Подобно тому как капли доброго вина представляли собой солнечный концентрат давно минувшего лета, способный возродить в памяти прочно забытые ароматы и вкусовые ощущения, так и напряженное ожидание клева вобрало в себя древний унаследованный охотничий инстинкт и бьющую через край гордость удачливого добытчика. Он словно упивался утонченным хмелем.