Бауди Маггир - Сообщество живых теней. Книга четвертая. У самой черты

Утром следующего дня, прекрасно выспавшись, и хорошо отдохнув, Джейсон с удовольствием совершил свой пятикилометровый кросс, приготовив себе после душа яичницу с беконом, и уселся у окна на кухне. Полное отсутствие аппетита накануне, и последующий отказ от обеда и ужина, были с лихвой компенсированы им сытным и неторопливым завтраком. Настроение у полковника Коллинза было на подъеме. Улыбка не сходила с его лица даже тогда, когда он провел пальцами по щекам, и вспомнил, что не брился со вчерашнего дня. Вместе с тем он продолжал думать о том, как ему построить свою непростую беседу с Мохаммедом, которая, по его мнению, должна была стать решающей. Он прослушал по телевизору последние новости, не выдавших за прошедший период ничего нового, прочитал шепотом молитву, и глянув перед выходом в зеркало, подмигнул себе с улыбкой, и выехал в Путни, где его дожидался Аль Фейсал. Желая сохранить по выработанной привычке пунктуальность даже в этой, казалось бы не имеющей особого значения ситуации, он дождался, пока часы покажут десять, и лишь после этого нажал трижды на кнопку звонка. Мохаммед был совершенно уверен в том, что Джейсон явится к нему точно в обозначенное им самим же время. Едва раздался звонок, он даже не глянул в глазок, чтобы хотя бы выяснить кто стоит там на крыльце, а сразу же широко распахнул дверь, поздоровался с ним за руку, и с присущим арабам почтением к гостю, проводил его прямиком на кухню. Затем налил ему и себе по кружке ароматного чая, поставил в середине стола блюдце с печеньем, и предложил полковнику Коллинзу разделить с ним свой скромный завтрак. Мохаммед выглядел бодро, и пребывал в это утро в прекрасном расположении духа. Лицо его было гладко выбрито. Вчера еще густые дугообразные брови и пышные усы, закрывавшие верхнюю губу, были аккуратно подстрижены. У него была уже новая короткая прическа, и пахло дорогим одеколоном. После уже имевшей место первой встречи, когда он показался Джейсону жалким и пожилым бродягой, тот заметно преобразился. К тому же, одетый в белую рубашку и строгий серый костюм, Аль Фейсал смотрелся уже гораздо моложе и представительнее.

– Если бы случайно встретил вас, где – нибудь на улице, то ни за что не узнал бы, – произнес он, внимательно оглядев с ног до головы слегка смущенного Мохаммеда.

– Вы знаете, мистер Джейсон, я довольно долго и серьезно думал над вашим предложением, – сказал иракец, глядя в глаза своему собеседнику, – после того, как вы ушли, мне вдруг стало так плохо на душе, что я сел на кухне у настежь открытого окна, выпил семь кружек чая, и выкурил не менее десятка сигарет. Хотя строгие хозяева и предупреждали меня, чтобы не курил в доме, но вчера я впервые сделал себе исключение. Я мучительно размышлял о своей пропавшей семье, о своей неблагодарной, но честной службе самовлюбленному и недальновидному диктатору Саддаму, и о своем совершенно неопределенном будущем. В результате, пришел к выводу, что идти мне уже все равно некуда, да и не к кому, и принял обдуманное решение. Я готов к сотрудничеству с вами.

– В таком случае, Мухаммед, нельзя терять времени, дорога каждая минута, – сказал полковник, все тем же дружеским тоном, – наверняка информация о том, что вы каким – то образом связаны с тайной исчезнувшего золота уже гуляет по всей Англии, и скорее всего, на вас попытаются выйти в самые ближайшие дни, если даже не часы. Так что, друг мой, собирайтесь, и поехали со мной. Пора принимать меры по вашей защите!

Спустя полтора часа, машина Джейсона подъехала к двухэтажному дому в северо-западной части Лондона, где по договоренности их должен был ждать Генерал Адамс. Грэг расхаживал по квартире, специально подготовленной для такого случая, и выглядывая время от времени в окно, задумчиво курил свою трубку. Его одолевали сомнения в том, что иракец согласится на их предложение о сотрудничестве, полагая, что при любом удобном случае тот просто растворится где – нибудь в толпе, и заляжет на дно. Однако бросив в очередной раз взгляд на подъезд, он заметил подъехавший к дому знакомый автомобиль, в котором кроме его агента находился еще тот самый человек, чьи психологические данные он только что анализировал. Предположения генерала о сомнительности и неблагонадежности Аль Фейсала отпали сразу, вызвав у него вздох облегчения. Он затушил дымящуюся трубку, вытряхнул из нее в пепельницу остатки табака, положил ее на подоконник, и не дожидаясь звонка, распахнул перед ними дверь.