Юрий Кузнецов - Калитка во Вселенную. Пиратское золото

Потихоньку светало, фары «шишиги» все хуже выхватывали из предрассветной мглы нюансы узкой асфальтовой дороги, где почти вплотную к обочине подступал смешанный еловый лес. Жизнь облегчало то, что машин, как встречных, так и попутных было на удивление мало, и «66»-ой постоянно светил дальним светом, переключаться на ближний приходилось редко. Один раз дорогу перемахнул заполошный здоровенный заяц-беляк, и дважды мелькнули рыжие шкуры лисиц. Профессор уверенно вел «шишигу», заранее включая «моргалки» перед очередным поворотом но Жора заметил, что на редких перекрестках американский приборчик неизменно предлагал вариант маршрута, коему профессор всегда следовал.

После непродолжительного молчания Олег Васильевич продолжил:

– Если кратко охарактеризовать нашу, а теперь и твою, Жора, главную проблему – это как найти наиболее, я бы даже сказал – максимально быстрое решение вопроса – а чего мы, собственно, хотим получить от того, чем владеем, то есть – от этих самых «калиток»?

– Патруль – И – зашипев, неожиданно включилась в беседу рация, – проскочили поворот, потеряли контакт…

– Стоим. – тут же ответил профессор в микрофон, притирая «газончик» к обочине. – Вопросы?

– Вопросов нет, ошибку поняли, контакт восстановим ориентировочно через десять минут…

– Ждем – «овер» [8] «овер» – англоязычный термин, служащий для обозначения окончания разговора при радиосвязи.

На приборной доске замигала зеленая лампочка. – В будке беспокоятся, зачем встали – усмехнулся профессор.

Он потянулся, расправив плечи, с треском вытянул «ручник», и не глуша двигатель легко выпрыгнул из кабины.

– Личный состав, разойтись, оправиться, девочки налево, мальчики направо – скомандовал он, постучав по зеленому боку будки – стоянка поезда пять минут.

Жору не покидало ощущение, что Пасечник вроде как вырвался на волю, и радуется, как пионер в походе.

Михалыч не спеша вылез из правой дверки будки, деловито обошел машину, пощупал ступицы, послушал рокочущий двигатель. Удовлетворенно кивнул и двинулся за ближайший кустик, Наташа предпочла из машины не выходить. Уже через минуту-другую Михалыч, кряхтя, залезал обратно в будку. Поскольку проехали всего ничего Жора, не испытывая естественных потребностей, просто стоял рядом с профессором и с удовольствием вдыхал чистый ноябрьский воздух Подмосковья.

– Видим вас… – радио было слышно даже снаружи, – готовы продолжать движение.

Экипаж – по машинам – вновь скомандовал профессор, хотя все, кроме Жоры, уже находились внутри.

– Так вот, – продолжил Пасечник, когда они с Жорой залезли в кабину. Профессор, включая передачу, скрежетнул коробкой и слегка поморщился от своей промашки – я прекрасно понимаю, что когда-нибудь до нас доберутся те или иные спецслужбы, поскольку такая тайна не может быть бесхозной достаточно долго. До сих пор мне удавалось навести «тень на плетень», да и российским властям пока не до тотального контроля за всем. Но возня америкосов вокруг нас долго без внимания не останется – найдется умная голова и сложит дважды два. Я, конечно, при развале «конторы» попытался подчистить хвосты от наших исследований, но всего не уберешь. Пока они при деле, и будут растаскивать по норкам наследство СССР – время есть, но, рано или поздно, на нас обязательно выйдут.

– А кто это «они» – спросил Жора – это кто-то конкретно?

– Да нет, – пожал плечами Олег Васильевич – у меня есть, конечно, пара-тройка фамилий, но персонификация здесь бессмысленна. Это такая обобщенная порода людей. Таких, которые хорошо знают – с какой стороны у бутерброда масло. Им наплевать на страну, на людей, ее населяющих. Они без малейших колебаний предают, если есть возможность заработать. С легкостью жертвуют чем и кем угодно, включая близких и друзей, если их драгоценной шкуре грозит опасность.

Но эта беспринципность одновременно и их слабое место – в случае чего, соратники сдают их так же легко. Да, – пока у нас время есть, правда, чутье мне подсказывает, что его очень и очень мало.

Профессор поджал губы и бросил быстрый взгляд на Жору.

– А время есть на что? – Жора понял, что Пасечник дошел до главного, ради чего уединился с ним в машине.

– Опять хороший вопрос – кивнул профессор. – Ты не перестаешь меня радовать, в корень зришь. Я не случайно спросил тебя про смысл жизни буквально при первой беседе, поскольку практически уверен в том, что Россия вступила в достаточно тяжелую пору своего существования, хуже, наверно, только в войну было. Советский Союз распадается, а гибель империи это процесс лавинообразный, и весьма болезненный для населения. К тому же – для, так сказать – «мировой закулисы», – наступил очень удачный момент добить главного конкурента на мировое господство.