Алина Сконкина - Полуночная тень

Мальчик продолжал вырываться, он ничего не говорил, кряхтел, рычал и пыхтел. Дядя наставлял не разговаривать с людьми. Вряд ли он подразумевал такие ситуации, но маленькому оборотню нечего было сказать мужчинам. Они твёрдо решили отнести мальчика в приют, к Марджи, которая, сделав всем одолжение, собирала беспризорных детей и растила их трудолюбивыми и послушными.

Мужчинам пришлось попыхтеть, мальчик брыкался всю дорогу и даже норовил укусить, оплеуха не помогла, хотя заставила его поутихнуть. До дома сердобольной женщины, что звался в окрестных деревнях приютом, пришлось идти полдня, Марджи жила на окраине соседней деревни, расположенной на скале неподалёку.

Приютом прозвали старый дом, больше похожий на сарай, одной стеной прилегающий к скале – надгорцы частенько лепили дома к скалам, чтобы экономить брёвна. Черепицы расшатались и местами их заменяли дощечки, гнилые от времени – замену ставили очень давно. Окна в доме наполовину забили, чтобы избежать сквозняков из-за местами отсутствующих стёкол. Внутри стоял мрак, пахло затхлостью, сыростью, кислым молоком, старыми тряпками.

Мужчины поставили мальчика, когда зашли в приют, но крепко стискивали плечо, чтобы он не удрал. Маленькому оборотню пришлось заткнуть нос, ступив на порог жуткого дома, для его обоняния амбре стояло слишком сильное. Новенького окружил стойкий людской дух и всего, что с ними связано. Даже сквозь закрытый нос, он чуял множество запахов, и все они были в нос, вынуждая морщиться и кашлять.

Мужчин, притащивших ребёнка, встретила полная женщина отталкивающей наружности. Её глазки странно блеснули, стоило крестьянам упомянуть, по их мнению, сбежавшего из приюта мальчика. Женщина расползлась в улыбке и закивала, что ребёнок действительно пропал, и она все ноги сбила его разыскивая. Лгала она очень достоверно, оборотень даже решил, что его с кем-то спутали, но рта раскрыть ему не дали. Исполнив свой долг, деревенские мужики распрощались с дамой и убрались восвояси. Женщина же, проводив их коротким взглядом, тут же закрыла на замок высокие ворота.

Мальчик вжался спиной в угол крыльца и дикими глазами смотрел на громадную женщину. Та схватила его за плечо, провела внутрь и впихнула в небольшое, заставленное кроватями помещение, где людской дух был как никогда силён. Мальчик удрал от женщины и забился в угол между стеной и кроватью.

– Дикий какой. Ничего, тут присмиреешь. Найди себе кровать. Теперь будешь жить здесь. Меня называй уважаемая Марджи, я здесь главная, – заученно говорила женщина. Она пошарила по полупустым полкам в шкафу, выудила пару тряпок и бросила их мальчику. – Переоденься. Мы здесь тоже не богатеем, но тебя словно в выгребной яме нашли, – прошипела Маржи. Сама она носила яркое рыжее платье с вышитыми на ткани красными цветами на зелёных стеблях. На шее женщины поблескивала нитка с красивыми аккуратными камнями.

Она ушла, оставив ребёнка в одиночестве в душной, пропитанной вонью комнате. Мальчик медленно переоделся, не вылезая из своего угла. Вонь от костра пропитала его старую одежду и волосы насквозь, от неё начинало подташнивать. Переодевшись, он огляделся, вытянув шею, но продолжая скрываться в своём укрытии: стены комнаты тёмные, деревянные, подгнивающие, большинство окон забиты полностью. Кровати стояли вплотную друг к другу, оставляя узкие проходы. На койках постелены старые, даже древние, изъеденные молью и ещё неизвестно кем тряпки, пропахшие неизвестно чем. У стены стояли два шкафа, рядом несколько тумбочек, сверху заваленных всякой всячиной: от палок и веток, до непонятных оборотню приспособлений. На подоконниках красовался такой же хлам.

Пока мальчик затравленно озирался, в комнату вошли трое детей постарше, они осмотрели новенького злобными взглядами, такими, будто он уже успел откопать и уничтожить все их тайники, съесть их завтрак, обед и ужин и наверно помочиться на кровать, в которой они спали.

Оборотень ловил на себе такой взгляд у людей на улице, у тех мужчин, что приволокли его сюда. Взгляды хуже, чем бывали у лисицы, когда отберёшь у неё добычу, хуже, чем у медведя на рыбалке, которому попался под ноги. Только люди могли смотреть так злобно, они жаждали насилия над кем угодно, не крови, а страданий.

Люди, его окружали сплошные люди. Оборотень с горечью признал, что ему придётся всё время держать себя в руках, чтобы ненароком не обернуться волчонком. Дядя не зря говорил, сдерживаться при людях – они глупые, они не поймут и захотят убить его. Сжечь в доме также, как и дядю.