Аркадий Волков - Катарские летописи. Книга первая. Сказ о Литаэль

Мечи и щиты, что висели за спинами у Вульфгара и Рогнара, оказались у них в руках. Пение шамана дурманило им головы и наполняло яростью.

Вульфгар с размаху ударил длинным мечом сверху вниз, но его противник успел подставить щит, на котором тут же появилась трещина, от силы удара, а на мече очередная зазубрина. Рогнар сделал поворот вокруг себя и колющим ударом пустил свой длинный меч. Хотя реакция у Вульфгара была отменной, но лезвие клинка светловолосого война, оставила кроваво красную полосу на груди апонента. Тот зарычал и выставив щит над головой, начал безостановочно бить и колоть противника. Щит у Рогнара раскололся и он бросил бесполезные обломки в огонь, что окружал сражающихся.

Уворачиваясь, он всё же ощутил жгучею боль от уколов и порезав. Вульфгар всё атаковал, пока Рогнар не ударил его прямой ногой в грудь. Брюнет упал.

За кругом огня кричали люди слова поддержки своим вождям.

Рогнар наносил удары сверху вниз по лежачему Вульфгару, пока у того тоже не разлетелся щит на мелкие щепки. Блондин разрубил плечо лежавшему на утоптоном снеге противнику, откуда брызгнули струи крови. Но Вульфгар, уже задыхаясь и мало что различая, воткнул свой меч в бедро Рогнара. Тот закричал и упал рядом.

Мечи были отброшены и забыты. Войны душили друг друга, били кулаками, кусались, но не могли остановиться.

Огонь горел все ярче, а песня шамана в ушах боровшихся, звучала все четче и громче.

Владимир смотрел на сражения своих братьев хладнокровно, иногда поглядывая на шамана.

Когда побеждал один из соперников, народ этого вождя кричал с ликованием, когда начинал проигрывать, стонал с огорчением.

Шаман всё пел, иногда просто переходя на крик, а Вульфгар и Рогнар, раненые и обескровленные, становились только злее.

Темноволосый воин, ударом головы, сломал нос блондину, на что тот, захлёбываясь кровью, оглушил противника, ударами обеих рук по ушам Вульфгара. Брюнет откатился, но Рогнар тут же оказался с верху, нанося удар за ударом.

Шаман пел и извивался, как вдруг Владимир метнул свой боевой топор прямо ему между глаз. Тот упал, продолжая извиваться, но уже в мредсмертных конвульсиях и луже собственной крови, а спустя мгновение затих.

Магический огонь, от которого не таял снег, погас. Разум вернулся к Вульфгару и Рогнару. Они лежали рядом, не в силах произнести не слова, не издать звука. Но оба понимали, что не хотели этой битвы.

– Отнесите моих братьев в покои и лечите. Поставьте их на ноги. Я и моё племя остаёмся! – Скомандовал Владимир и раненых воинов унесли.

К вождю племени медведя подошел его соратник.

– Все силы кущ против нас! – Выругался он. – Когда империя узнает, что мы убили их посланника, вряд ли они притормозят наступления с диких земель.

– Да. – Почесал русую бороду Владимир. – Все силы кущ против нас. Наши войны, что остались на границах, сдержат натиск. Как только Вульфгар и Рогнар встанут на ноги, поведут виновника на суд в имперскую столицу. А вы примкнёте к самаду тундры, охраняя границы.

– Ты хочешь… Тебя казнят! Хасатбравиль наречет тебя изменником на весь Хасат.

– Вероятно. А может и нет. – День был жаркий, на удивление для севера Хасата и Владимир вытер поношенной тряпкой, стекающий пот с лысой головы и лица.

– Но придётся пройти и кущи и пустоши. – Не на шутку, переживал соратник.

Владимир усмехнулся.

– А как по твоему становятся героями? Если братья вернуться из империи, выберите вождя. – Владимир вздохнул. – И прошу, мирно, путём голосования, что ли. Мы же все северяне. Все братья. Один народ, все силы кущ против нас! – Он ненадолго задумался. – Если вернуться…

Солнце светило над Катарой. В эльфийских лесах, под сенью листвы, резвились животные, пели птички. В тундре вели свой промысел Варвары.

Но под горой, в искусственном освещении, беспощадно трудились гномы. Постоянно добывая блестящий мифрил, из залежей в основании скалы.

Король, Фунтик Ярый Клич, восседал в тронном зале и говорил с монахом из Хасатбравиля.

– Ба. Империи все мало! Послушай монах мои ребята и так доставляют в города больше мифрила, чем какой-нибудь другой народ свои дары.

– Я понимаю твоего негодования, добрый гном. – Монах покорно склонил голову и сложил кулак в ладонь. – Империя нуждается в драконьем стекле. Оружием из другого материала сложнее убивать нежить. Но я всего лишь передаю что мне велено, прошу, не думай дурного о мне.