Андрей Щупов - НА КРЮЧКЕ

Достав из портмоне еще одну стодолларовую купюру, Лумарь написал поверх американского президента: «Запомни меня. Как-нибудь хотел бы встретиться». Свернув купюру, бросил под ноги девушке. Продемонстрировав чудеса гибкости, она тут же изогнулась, и Лумарь даже толком не понял, куда именно исчезла его записка. Руки танцовщицы ни на секунду не оторвались от ласкаемых грудок, и по всему получалось, что банкноту дамочка подхватила губами. Лумарь вновь хотел выразить ей свое одобрение, но в этот момент возле столика нарисовался взволнованный Гутя.

– Там это… – он кивнул куда-то в сторону зала. – Лешик, козел такой, бабу мочканул.

– Что, что?

– В натуре толкую! Она рыпнулась, дура, – он и сунул ей перышком.

Каменно сжав челюсти, Лумарь поднялся из-за стола.

– Что ж, пошли, глянем на нашего придурка.

Они зашагали к приваткабинкам. Публика продолжала дергаться в танце и незамысловато буйствовать. Случившегося никто пока не заметил.

Когда было нужно, Лумарь умел действовать быстро и решительно. За то и взял его на заметку покойный уральский авторитет. В кабинке, где стряслось смертоубийство, он оказался лишь на пару секунд позже охраны заведения. В разодранной на груди блузке, с неестественно вывернутой ногой, на полу лежала девушка. И поза, и остекленевший взгляд красноречиво говорили о том, что никакой доктор ей уже не поможет. Между тем, один из стриженных «секьюрити» уже вовсю тряс одеревеневшего Лешика за горло.

– Ты, козел, откуда свалился сюда? Ты что, правил, сука, не знаешь?!

– А мы его сейчас к хозяину сводим… – второй охранник, присев, потрогал руку девушки. – Чем он ее? Никак ножом. Вот, паскуда!

Взглянув на вбежавшего Лумаря, зло процедил:

– Ну-ка, вышли отсюда! Скоренько, я сказал!

– Погоди, они же хай поднимут. Или ментов вызовут.

– Зачем же… Как-нибудь обойдемся без ментов. – Выдернув из-за пояса «Макаров», Лумарь ткнул стволом в глаз ближайшего «секьюрити». – Только тявкни, цепной, враз уложу.

Охранник, что тряс до этого Лешика, испуганно оглянулся. Видно было, что подобное для стриженных защитников «Бабслея» в диковинку. Оно и понятно. Одно дело выбрасывать из зала обкурившихся сопляков или лупить по почкам упившихся буянов, и совсем другое переть против ствола.

– Ну, красавец? Чего встал? – Лумарь покривился. – Раз уж начал, заканчивай.

Помощник медлительно посмотрел на него, и что-то в глазах этого долговязого паренька проблеснуло. Какой-то дурной огонек. Охранник, продолжавший держать его за грудки, неожиданно ойкнул – тоненько, почти по-детски. Тело его дернулось от нанесенного удара, и, захрипев, «секьюрити» повалился на пол. А Лешик, не унимаясь, остервенело бил и бил его ножом в грудь.

– Вы что, мужики! Спятили? Мы же вам ничего такого… – лепеча невразумительное, оставшийся в живых служащий попятился. Впрочем, пятиться ему было некуда. Кабинка была крохотной, и он почти сразу уперся спиной в стену. На широком скуластом лице его проступила смертельная синева, а застывший у входа Гутя громко икнул.

– Люблю, когда музыка громко играет. – Лумарь кивнул Лешику на охранника. – Так и хочется кого-нибудь пригласить на танец.

С влажно поблескивающим ножом Лешик заторможенно шагнул к противнику. Он явно был не в себе, и именно этим поспешил воспользоваться охранник. Правый кулак его метнулся вперед, челюсть Лешика отчетливо клацнула. Но мгновением позже, ствол «Макарова» уперся «секьюрити» в живот и дважды изрыгнул приглушенный огонь.

– Вот и все. – Лумарь двумя пальцами подцепил белоснежный платок из нагрудного кармана убитого «секьюрити», наскоро обтер пистолет. – А теперь маленький спектакль для зрителей в ментовских погонах.

Он вложил пистолет в руку охранника убитого ножом. Отобрав у Лешика финку, повторил с ней ту же санитарную процедуру и втиснул в пальцы второго секьюрити.

– Один ферт домогался девчушки, второй за нее заступился. Такие вот пироги, парни. А наша задача тихо и незаметно отсюда слинять. – Лумарь похлопал по щеке Лешика, озадаченно покачал головой.

– А ты, корешок, заводной, оказывается! Пожалуй, тебя и в настоящем деле можно испытать. Ну, да с этим еще успеем. Гутя, хорош икать, бери его под руку и вытаскивай наружу.

– Под руку?

– Точно. Выйдете отсюда, как парочка голубых.

– А ты?

– Я обожду минуту и сваливаю следом. Встречаемся в машине. Все ясно?

Две головенки качнулись в такт, и задним числом Лумарь отметил, что парни, конечно, в трансе, однако не столь уж глубоком. Судя по всему, Станок, рекомендовавший ему этих двух архаровцев, не ошибался на их счет. Отмороженное время в изобилии плодило отмороженных людей. Двое из этой закоростелой когорты стояло сейчас перед ним.