Екатерина Оленева - Чёрная королева

Пока Марайя разбирала мою замысловатую высокую прическу и расчёсывала мне волосы, я рассматривала себя в зеркале.

Такого интереса собственная внешность давно у меня не вызывала.

Лицо не изменилось. Вернее, не изменились его черты. Выражение не могло остаться прежним.

Я вспоминаю маленькую Одиффэ как давно умершею младшую сестру – не без горечи, но со смирением.

А Эллоиссент? Моя несбывшаяся мечта?

Он принёс мне столько боли и зла, сколько не приносили злейшие враги.

Но он не виноват. Это был мой выбор. И моя плата.

И всё это я была бы рада раз и навсегда похоронить.

С другой стороны (к чему лгать?) мне интересно, каким он теперь стал. Осталось ли в нём хоть что-то от пленившей меня фарфоровой красоты?

Но Эл даже мальчишкой был скользким типом. Сейчас, он, наверное, копия Теи Чеаррэ.

Нырнув под одеяло, я задвинула занавеси балдахина, стараясь огородиться от окружающего мира.

Очередная туча собиралась над Фиаром, грозя кровавым дождём.

После грозы, как известно, легче дышится. Жаль только, не все переживут бурю.

Стадо баронов, называемое народом, всегда глупо ведётся на посулы очередной своры, рвущейся к власти. И расплачивается за чужие амбиции, в лучшем случае, кровом и разбившимся вдребезги жизненным укладом.

Но куда чаще самой жизнью.

Что ж? Это их выбор.

Мы с Дик*Кар*Сталом сотню раз доказывали, что восставать против короны плохо. Кто не понял – его беда.

Ни один из моих противников меня бы не пощадил, случись мне пасть.

Ни меня, ни моих детей, которых они упрямо именовали выродками и бог весть по какой причине – бастардами.

Хотя сам дар их указывал на тесную связь с Дик*Кар*Сталом народ упрямо приписывал отцовство Лэшу Виттэру.

Это было тем более забавно, что на самом деле нас с рыжим никогда не связывало ничего, кроме верноподданнических отношений.

Ненависть, что мы испытывали друг к другу в начале знакомства, давно канула в прошлое. Как (я верю в это) и их предосудительная связь с моим мужем.

Не знаю, любил ли в глубине души кого-то из нас с Сиобряном Лэш больше, чем просто подателя благ и гаранта своей безопасности. Чужие души потёмки, которые не всегда хочется освещать.

Знаю лишь одно – я могу усомниться в верности Марайи, но не Лэша.

После Сиобряна он был единственным, на чью руку я не побоялась бы опереться в случае опасности.

Дик*Кар*Стал был для меня господином, которого я уважала, почитала и (иногда) боялась.

Будучи молоденькой девочкой, как и большинство молоденьких девочек, я, конечно же, не так представляла себе счастливое супружество.

Хотя что могут знать о браке молоденькие девочки?

Долгое сосуществование рядом, плечом к плечу, бок о бок, исчерпывает любые страсти, уничтожает любые иллюзии, но рано или поздно, спаянные то нежностью, то ненавистью, то пониманием, то ссорами вы словно врастаете друг в друга, становитесь двумя стволами дерева, прорастающего из одного корня и уже почти не мыслите своё существование друг без друга.

Дик*Кар*Сталу в ноябре следующего года исполнится пятьдесят пять.

Я же в свои тридцать шесть выглядела не старше двадцати – пору расцвета женской красоты.

Подобная разница в возрасте не могла пройти бесследно для наших отношений.

Она и сказывалась.

Муж не вызывал во мне никаких желаний, от исполнения супружеского долга я всегда была рада улизнуть.

Сиобрян, нужно отдать ему должное, уважал мои чувства. Он был слишком горд и порядочен, чтобы требовать от меня страсти, которую я не испытывала.

Я была ему за это благодарна.

Женщина во мне спала крепко.

Не только мой муж, но и другие мужчины не вызывали чувственного томления или хотя бы тени желания.

Я была матерью, была королевой, была сильным магом. Мне этого хватало.

А любовь?

Любовь для меня прочно ассоциировалась с блудом, пропитавшим детство, как сироп приторный торт.

Стоило закрыть глаза, как я вновь видела бордель, где выросла.

Предо мной вновь вставала вереница парочек, похожих на червяков, копошившихся в выгребной яме. Их сладострастные стоны были омерзительны.

Любовь – это грязь.

Любовь – это боль.

Ты тянешься к кому-то изо всех сил, а тебя в ответ предают, наказывают и бросают.

Или, того хуже, умирают. И становится некого ненавидеть, некому предъявлять претензии.

Любовь – смерть, пустота, зависимость, унижение.

Любовь – это когда у тебя вырывают сердце и заставляют с этим дышать.

Это то, что тебя обескровливает, ослабляет, уничтожает.