Генри Райдер Хаггард - Земля теней

Левинджеры отправились домой; никогда еще Эмма не чувствовала себя столь несчастной. Она так ждала визита капитана Грейвза, а теперь он лежал раненый – и весьма опасно. Мысль об этом заставляла сжиматься ее сердце, и в нежной груди Эммы даже зародилось нечто вроде ненависти к девушке, которая, пусть невольно, стала причиной всех неприятностей…

Несмотря на тяжелый перелом, в следующие два дня состояние Генри, казалось, улучшилось настолько, что его мать и Эмма Левинджер, регулярно получавшие подробные сведения о раненом, почти успокоились. К концу второго дня миссис Джиллингуотер потребовалось отойти куда-то по делам, и она оставила с Генри Джоанну – хотя рука девушки все еще была на перевязи, рана уже не причиняла ей беспокойства.

Джоанна села возле кровати больного; Генри в это время спал. Проснувшись, он сразу увидел ее.

– Это вы, мисс Хейст? Я и не знал, что вы тоже моя сиделка.

– Да, сэр, – отвечала Джоанна. – Тете нужно было отлучиться, а вы, как она сказала, чувствуете себя лучше, так что присмотр можно доверить и мне, пока она не вернется.

– Это очень мило с вашей стороны, – улыбнулся Генри. – Больничная палата – не самое приятное место в мире. Вас не затруднит дать мне немного этого ужасного напитка – ячменной воды, если не ошибаюсь? Пить ужасно хочется.

Джоанна подала ему стакан и поддерживала голову, пока Генри пил. Утолив жажду, он сказал:

– Я ведь так и не поблагодарил вас за вашу храбрость, мисс Хейст. Делаю это сейчас, от всего сердца. Если бы не вы, я упал бы на эти ужасные шипы, и все было бы кончено. Я их видел, пока висел на стене, и решил, что мне конец.

«Видел – и все-таки велел мне не подходить!» – подумала Джоанна, а вслух произнесла:

– О, умоляю, не благодарите меня, сэр! Я вообще во всем виновата, из-за меня с вами произошло это несчастье. Когда я думаю об этом, сердце у меня разрывается…

Из глаз девушки покатились крупные слезы. Генри не мог этого вынести.

– Ну же, не плачьте, пожалуйста, не плачьте! Меня это огорчает, а мне нельзя волноваться. Слушайте, если я и упал, то только по своей вине. Я должен был думать, прежде чем делать.

– Хорошо… я не буду… Тетя сказала, вам нельзя много разговаривать, а я вас заболтала…

– Давайте так: вы перестанете плакать, а я – разговаривать.

Как нетрудно догадаться, с того самого момента и до самого выздоровления, до которого было еще очень далеко, Джоанна стала бессменной сиделкой при Генри Грейвзе. Ее тетя выполняла самую тяжелую часть работы, но во всем прочем Генри полностью зависел от Джоанны. Он цеплялся за нее со странным упорством, отвергая все попытки заменить ее более опытной профессиональной сиделкой. Однажды, когда усилия такого рода были предприняты особенно энергично, пациент немедленно почувствовал такую слабость, что Джоанну немедленно вернули к его постели – к ее тайному удовольствию – и больше подобных попыток не делали.

Джоанна подала ему стакан

Через несколько дней состояние Генри неожиданно ухудшилось. У него начался жар, он стал бредить и терять сознание. Заражение крови, которого и боялись более всего врачи, заявило о себе – и Генри стал жертвой ужасной лихорадки, которая едва не убила его. Врачи уже почти решились на ампутацию, считая, что это единственный шанс спасти раненому жизнь, но, в конце концов, отказались от этой идеи, убедившись, что в нынешнем его состоянии пациент попросту не переживет операции.

Затем последовали три страшных дня, когда Генри лежал без сознания, находясь между жизнью и смертью. Большую часть этого времени леди Грейвз и Эллен провели в маленьком баре гостиницы «Корона и Митра»: они были бледны, молчаливы – но все еще собраны и спокойны. Даже сейчас Эллен не теряла присутствия духа, и это было очень важно, поскольку остальные были близки к отчаянию. Не доверяя способностям Джоанны, которую она винила во всем произошедшем, именно Эллен настояла на вызове профессиональных сиделок – чем это закончилось, мы описали выше. Когда же врачи заговорили об операции, не решаясь прибегнуть к ней немедленно, Эллен категорически воспротивилась и убедила мать сделать то же самое.

– Я ничего не смыслю в операциях, – твердо сказала она, – и вполне возможно, что без операции бедный Генри умрет… но я уверена, что если вы попытаетесь отрезать ему ногу, он умрет совершенно точно!