Станислав Гагарин - Разум океана. Возвращение в Итаку

Не отнимая ладони от стены, Степан подтянул обе ноги, повернулся и встал на колени. Затем выпрямился во весь рост, при этом он потерял на мгновение встреченную им преграду, непонятный страх стиснул гулко стучащее сердце. Он рванулся вперед и, не рассчитав, больно ударился о стену головой.

С легким треском разлетелись в стороны оранжевые прутья окружавшей его клетки, замелькали, сливаясь вместе, словно велосипедные спицы, и, замедлив резко движение, изогнулись, замкнули свои концы и крупными багровыми кругами пошли в наступление на человека.

Степан машинально потер ушибленное место, рука скользнула к глазам, закрывая их, но багровые круги не исчезали, и он шагнул к ним навстречу.

Степан считал шаги, это занимало его мысли и помогало бороться с темнотой. Вот закончилась первая сотня шагов, он начал отсчет второй, стена оставалась такой же, как и в начале пути, и казалась бесконечной.

На числе «двести одиннадцать» он вдруг явственно услыхал частое дыхание справа, протянул руку и, растопырив пальцы, схватил ими… воздух. Тот, кто дышал справа, отодвинулся дальше. Степан прыгнул, выбросив руку вперед, не удержал равновесия и с размаху упал на пол…

Бесшумно надвинулось сверху черно-черное небо. Темнота не бывает бесцветной — черное небо было по-настоящему черным. Оно медленно падало на Степана, лежавшего ничком на полу, и он затылком чувствовал его неотвратимую тяжесть.

Степан повернулся на спину, чтобы лицом к лицу встретить врага, и черное небо остановилось. Оно висело над головой, а Степан, подвинувшись назад, нашел спиною стену, оперся на нее, подтянул колени к подбородку и тихонько запел, без слов, грустное и светлое.

Он не знал, сколько времени так просидел. Когда устала спина, Степан поднялся, снова обошел пространство, где были он и темнота. Тщательно ощупав стену, Степан так и не обнаружил следов двери и вообще ничего не обнаружил. Но теперь он знал, что помещение круглое, звуков никаких стены не пропускают, потолок высокий, по крайней мере, Степан не смог его достать, хотя и пытался прыгать с поднятой вверх рукой. Ему сильно хотелось есть, но на его окрик в темноту никто не отозвался. Потом Степан попросил воды, и опять темнота молчала. Он предполагал, что за ним наблюдают, его слышат. Степан чувствовал, как кто-то смотрит на него, но, может быть, он ошибался, ведь мерещились ему серебристые пчелки и зеленый туман.

Так, сидя у стены, Степан задремал, словно провалился куда-то. Исчезли темнота и безликая стена за спиной — он стоял на мостике «Имандры» и смотрел, как по левому борту тянутся зеленые японские берега…

Над палубой взметнулся водяной столб, причудливыми радугами расцветило его солнце, столб поднимался все выше, кренясь в сторону мостика, на котором стоял военврач Бакшеев. Это не испугало Степана. Он с любопытством смотрел на приближавшийся столб, и, когда вода готовилась накрыть мостик «Имандры», столб вдруг исчез. На Степана набросили тяжелое покрывало, оно давило на него, становилось душно. Степан пытался отбросить покрывало руками, но руки онемели. Тогда он попытался проснуться, сознавая, что кошмар этот не наяву, но пробуждение не приходило. Степан крикнул наконец и, не открывая глаз, понял, что вокруг по-прежнему темнота.

Он поднялся на ноги и двинулся вдоль бесконечной стены, через каждые три шага останавливался, колотил по стене кулаками и, срывая голос, кричал:

— Откройте! Откройте! Откройте…

Теперь он не считал ни шагов, ми остановок. Степан тащился, ощупывая стену, колотил что есть силы куланами и кричал до тех пор, пока голос ему повиновался. А Степан услышал сдавленный шепот; «Откройте…», скользя рукою по стене, сполз тяжело на пол и понял, что слышит самого себя и что больше не в силах произнести ни звука.

Как и тогда, в море, сейчас его мучила жажда. Губы потрескались, язык одеревенел, и теплое удушье уводило в небытие…

Момент возвращения к нему сознания Степан определил довольно точно. Он вспомнил, что в темноте ни разу не открыл глаз, и сейчас за сумерками увидел небольшую люстру прямо над головой. Степан закрыл глаза, и люстра исчезла.

— Как чувствуете себя, господин Бакшеев? — услышал он ласковый голос.

Степан повернул голову и затылком ощутил подушку. Он не ответил на вопрос, помедлил и открыл глаза. Люстра была на месте. Бакшеев приподнял голову, люстра сдвинулась с места, выдвинулось улыбающееся лицо мужчины в очках.

— Мы очень рады приветствовать вас, господин Бакшеев, сказал человек и повторил вопрос: — Как вы чувствуете себя?