Сергей Skolorussov - Кукушка на суку. Акт третий

– Ты так за Россию переживаешь?

– А? Кто, я? Ну да, и за Россию. И за ребят, и за себя. Мы здесь всё надеялись, слышь, Фёдор, и между собой так кумекали, что нас только что-то глобальное спасти может. Ну, там: власть в России переменится, порядок наведут, кого надо – к стенке, остальную шантрапу на наше место, а нас, слышь, на свободу. Настрадались, блин, мы тут.

– Чем вы здесь занимаетесь? Что это за место?

– А? А, врубился – ты ничего не знаешь. Узнаешь. Особо ничего трудного для восприятия здесь нет. Быстро врубишься в суть.

В это время послышался звук открываемой входной двери. Ерёма засуетился ещё больше:

– Ну, всё, землячок, потом поговорим. Я вчера ещё хотел, но ты так спал потешно с этой мадам, что мы не стали вас будить. Ну, до вечера…

В барак вошли два мордоворота, вооружённые калашами. Они ничего не сказали, но народ быстро собрался в кучку и ручейком вытек за дверь. Снова послышался звук запирания засова. И всё стихло. Я попытался проанализировать сказанное и увиденное, но меня снова вырубило.

Проснулся я под вечер. Было ещё светло, но солнце явно намылилось на отдых. Виола, вытаращив глаза и брезгливо оттопырив руки, с ужасом наблюдала за тем, как я дрыхну на кровати.

– О! Ты уже встала? Это хорошо, – я попытался улыбкой приободрить девушку, стоящую в проходе между кроватями.

Но она неожиданно рухнула на колени и задёргалась в конвульсиях. Организм моей напарницы пытался очиститься. И, видимо, уже не в первый раз. Но рвать было нечем. Мы давно ничего не ели. Да и выпитое, тут же всосалось в сублимированное пустыней тело. Это я вспомнил про сублимированные продукты, которые космонавты берут на орбиту. Из них моментально выпаривают всю влагу. А когда нужно употребить, заливают водой, и сухофруктина тут же превращается в настоящее яблоко. Вот и наши тела за время скитаний высохли до подобного состояния. Именно поэтому я никак не мог вспомнить, когда последний раз ходил в туалет по любой из надобностей. Я не стал помогать или мешать Виоле. А просто подождал, когда она хоть немного придёт в себя.

– Где мы? – тихо спросила она. – Ужас!

– Точно не знаю. Но предполагаю, что здесь не лучше, чем в пустыне.

– Как мы сюда попали?

– Нас подобрали здешние бандюганы.

Она помолчала, осмысливая услышанное:

– Мы в плену? За нас будут просить выкуп?

– Я ничего толком не знаю. Ты же видишь – я только что проснулся.

– Это ты меня положил на эту гадость? – кивком головы она указала на нашу постель. И не дождавшись ответа предъявила: – Как ты мог? Я теперь всю жизнь чесаться буду.

Хотелось ответить. Но, что ответить? Я просто глубоко вздохнул: как ни сделай – всё равно виноват.

В это время загремел замок и дверь распахнулась. Два крепких бандита вразвалочку приковыляли к нам. Один встал чуть в сторонке и приподнял ствол автомата. Второй, так ничего и не сказав, схватил меня за воротник ветровки и потащил к выходу. Вопить и что-то спрашивать я не стал. К чему слова? А вот Виола сзади меня иногда взвизгивала. Женщина, одним словом. Но я, слушая её визги и ругань, даже порадовался: девушка приходит в себя, она не собирается отдавать концы.

Нас повели по дороге между казармами, как две капли воды похожими на нашу. Ничего особенного: казармы, как казармы. Но на небольшом плацу, расположенном чуть в стороне, я увидел высокий металлический турник с растяжками. На нём висел человек. Сначала я подумал, что он тренируется. Прокрутил солнышко, а теперь решил чуть отдохнуть перед тем, как сделать подъём с переворотом или дембельский выход. Но присмотревшись, понял, что предполагаемое мной не могло быть в принципе. Человек висел на турнике, но не на руках, а на удавке, наброшенной на шею. Блин, здесь весело. До ужаса весело. Хоть бы Виола не увидела. Впрочем, что это я? Скрывай, не скрывай – она всё узнает. Что-то мне подсказывает, что мы на собственной шкуре почувствуем радость пребывания в этом санатории. Поэтому подготовку к побегу надо начинать уже вчера. Эта мысль меня немного успокоила. Надо отсюда валить. И чем быстрее, тем лучше. Что особенно радует – мы способны отсюда сбежать. Я знаю маршрут – и это главное. Мы не просто непонятно как заблудились в пустыне. Я точно знаю, в какой момент совершил ошибку. Надо было идти вдоль оврага не влево, а вправо – вот и всё. Но как добраться до оврага мне тоже хорошо известно. В «санаторий» нас везли недолго, каких-то полчаса. Значит по этой дороге можно вернуться к котловине, а затем вдоль оврага добраться до скважины. Пополнить там запасы воды, переночевать и на восходе солнца, что очень важно, выдвинуться к шоссе. Всего-то! Когда у человека есть в голове план местности – это главный залог успеха. Осталось только накопить силы, поправить здоровье, приготовить воду и съестные припасы, выяснить систему охраны лагеря, расспросить людей о других побегах и всё – только нас и видели. Ничего-ничего, скоро мы будем на воле. Я немного приободрился и в этот момент нас подвели к каменному двухэтажному зданию. Пройдя через фойе и длинный коридор, мы оказались в большом зале. Скорее всего, в этом помещении когда-то была столовая. Новые хозяева явно постарались сделать всё, чтобы об общепите здесь больше ничего не напоминало. На низких столиках дымились позолоченные кальяны. Кожаные диваны, ковры, кресла, столы – всё было по-восточному дорогим, блестящим и с претензией на роскошь. Но главное – здесь работал кондиционер. Боже мой, какое это удовольствие вновь ощутить приятную питерскую прохладу! В центре зала стоял большой стол, сервированный на приличную по размеру компанию. Сама компания сидела в мягких креслах перед гигантской плазмой. Показывали футбол. Компания вовсе не была «приличной» по размеру – всего лишь пять человек. Все они эмоционально болели за «Барселону». Вот блин, и в Казахстане полно глоров! Я иногда просто фигею! Явная тупость этого глобального проявления меня буквально бесит. Есть в этом что-то извращённое и примитивное. Болеть за команду неизвестной тебе страны и народа – это ещё полбеды. Главный девиз глоров – болеть за самых сильных, за победителей! Я понимаю, что это приятно и ненакладно. Но дело не в этом. Глорство – это явление не сугубо спортивное. Оно изначально присутствует в природе человечества. Глоры дружно принимали сторону сильного, когда в племени начинался раздрай и этот сильный ломал всевозможные устои и табу. Это явление во все времена лежало в основе предательства и иудства. Именно глоры с криками: «Это сильная и культурная нация» дружно записывались в зондеркоманды. Вот и сейчас вся эта шушера с автоматами собралась вокруг своего Бая только потому, что он сильный. Опираясь на силу вожака, они могут получать свои маленькие удовольствия, кормясь с его рук и безнаказанно издеваясь над слабыми. Это же так здорово! Ладно, проехали, надеюсь я здесь ненадолго.