Александр Михалин - Гибель Хагена

***

Рыцарь Фолькер Альцайский – придворный короля Гюнтера и его главный телохранитель. Кроме того, Фолькер был придворным шпильманом – музыкантом-скрипачом. Фолькер происходил из благородного семейства, чуть ли не самого знатного в малом городе Альцай, расположенного недалеко от Вормса. В возрасте двенадцати лет Фолькер был посвящён в рыцари королём Гибихом в числе примерно двадцати других благородных юношей, но – первым из всех. Вскоре после этого Фолькер осиротел. Он стал жить при бургундском дворе.

Тем не менее юноша-сирота отнюдь не был белен. От родителей ему досталось богатое наследство, а опекуном его был сам король Гибих, который зорко следил, чтобы из сиротского наследства не пропало ни одного золотого – дело чести короля. Когда Фолькер был объявлен совершеннолетним в шестнадцать лет, то распродал всё свое имение в Альцае и перебрался в столицу окончательно. В Вормсе он выстроил дом, похожий на небольшой дворец.

С детства Фолькер страстно увлёкся двумя вещами: боевыми единоборствами и музыкой – игрой на скрипке. Дом Фолькера был вечно полон разнообразных учителей: бродячие музыканты и придворные композиторы, скрипичных дел мастера и какие-то личности в заляпанных столярным клеем и лаками рабочих одеждах. Очень быстро, всего за несколько лет, Фолькер превзошёл всех своих учителей в музыке, постепенно разнеслась и укрепилась его всеевропейская слава лучшего скрипача-импровизатора. Просто удивительно, что могли творить стальные пальцы воина и убийцы, пальцы, способные вырвать бьющееся сердце из живых рёбер дышащей груди, что могли они творить, эти пальцы, со скрипичными струнами.

Фолькер очень рано, ещё в юности, освоил все основные существовавшие тогда стили боя со всеми видами оружия. И пошёл в изучении боевых искусств ещё дальше. Бородатых и широкоплечих учителей-рыцарей в доспехах, с мечами и топорами сменили в его доме странными воинами из очень далёких, по-видимому, стран. Тут были и лучники с кривыми клинками в кожаных ножнах и такими же кривыми ногами в кожаных штанах, ногами, с младенчества привычными к тому, чтобы охватывать круп лошади, и гораздо меньше приспособленными к хождению по земле. Были тут и узкоглазые воины с чёрными волосами, заплетёнными в толстые косы, с мечами узкими и лёгкими разной длины, с мечами не только за поясами, но и за спиной; у каждого бойца было не меньше полудюжины клинков. Расхаживали люди, больше похожие на монахов с бритыми головами, их длиннополые халаты с широкими рукавами были усеяны тайными карманами, в которых таились жала многих, очень многих ножей и кинжалов, большая часть которых оказывалась ядовитой.

Все эти экзотические искатели приключений, которых Фолькер брал в учителя, были найдены в Константинополе. В этом городе, новом Вавилоне, можно было найти любых воинов, из самых дальних стран. Кто-то приходил в Константинополь с караванами по Шёлковому Пути, кто-то приплывал морем на судах. Нанять учителей боевых искусств – азиатов, да ещё и из далёкого Константинополя, стоило немалых денег, но Фолькер не скупился. Он научился многому. Теперь, фехтуя, он двигался необычно, неуловимо и странно, воспринимая место боя в трёх измерениях, как рысь, не только в двух, как хищник ходящий только по плоской земле, но и учитывая ещё и высоту.

Когда король Гюнтер увидел, как Фолькнер сражается, он сразу же сделал того своим первым телохранителем. Чуть ранее король Гюнтер услышал, как Фолькер играет какую-то свою мелодию на скрипке, и сразу же сделал того первым придворным музыкантом, королевским шпильманом. Так Фолькер стал видным придворным.

Именно тогда, когда Фолькер приблизился к королевскому трону Бургундии, он, Фолькер, и обрёл свой меч по имени Смычок. Одна грань Смычка должна была быть именно смычком, инструментом музыки. А другая грань – лезвием меча, инструментом войны и убийства. Агенты Фолькера ездили по городам и сёлам Европы, обращались к мастерам-оружейникам, к искусным кузнецам – искали мастера, который смог бы в совершенстве создать такой двоякий и противоречивый инструмент. И только один старый кузнец в лесах Арденнских гор сумел-таки выковать Смычок, проработав без отдыха, по слухам, девять месяцев, как если бы вынашивал ребёнка. Поговаривали, что был тот кузнец колдуном и даже будто бы родом то ли из лесных альвов, то ли из цвергов – альвов тёмных. Сумел, якобы, тот кузнец сковать Смычок из сотни тончайших, тоньше волоса, пластин стали, а закалил – в волшебных Арденнских родниках. Родился Смычок лёгким, весёлым и грозным, быстро сдружился с Фолькером, стал естественным продолжением рук музыканта, рук воина и рук безжалостного убийцы по необходимости.