Артем Грач - Ватуту

– Шелех, я не боюсь твоего Боню, за мной все сообщество.

А вечером Лаперуза арестовали, в его же ресторане на Невском.

В камере, куда его посадили, находился еще один человек, с повадками вечного стиляги.

– Ты кто братан, за что замели, знаешь кто я?

– Знаю, Лаперуз, знаю, тебя и жду, напрасно ты не послушал совета братвы, напрасно.

– Ты кто-о…

Удавка захлестнула его шею, через пару минут тело обмякло и рухнуло на пол.

Эжени сидела в кабинете директора департамента «А» и ждала, когда Бэл закончит операцию.

В кабинет вошел начальник его личной охраны, китаец Ли.

– Здравствуй Ли, хозяин скоро будет?

– Здравствуй Эжени, через два часа.

– Тогда я пойду в отель, потом приду.

– Иди, только видеозапись мне оставь.

– А стенографию?

– Ты же знаешь, что я не читаю на французском.

– Я на русском стенографировала.

– Вот по ней и доложишь Бэлу, а мне оставь только видео.

Эжени ушла, а китаец внимательно просматривал видеозапись.

Вроде все, как всегда, но он все же позвонил.

– Саша, а чем Наумыч недоволен?

– Ли, это ты по поводу совещания?

– Да.

– Не знаю, велел мне проанализировать, только не понимаю, зачем, все, как обычно, я ничего не обнаружил.

– Ладно, Саша, я понял тебя.

Китаец позвонил своему человеку в штате Наумыча.

– Забери все видеозаписи у Инокентия за последний месяц и привезешь мне.

– Я понял тебя, Ли.

Китаец еще раз просмотрел запись, в это время в кабинет вошли Бэл и Кошелев, с ними Арриано, директор этого объекта, за ним главврач обоих клиник.

– Ли, а где Эжени?

– Она ушла в отель, сейчас придет.

– Василич, сколько у нас еще больных на операцию… -обратился Бэл к Кошелеву.

– Анри, твоих больше здесь нет, остальные операции плановые, делают их врачи.

– Что по остальным?

– По остальным твоих пока тоже нет.

– Добро, заскочим к Чарову и завтра полетим домой.

Вошла Эжени, села возле двери в кресло.

– Эжени, в самолете все расскажешь, летим к Чарову.

– Хорошо, мистер Боне.

В самолете, Боне сначала просмотрел видеозапись совещания.

– Давай, Эжени, рассказывай своими словами.

– Меня волнует Прунов.

Ли удивленно посмотрел на нее.

– В каком смысле он тебя волнует, Эжени?

– Да ну вас, мистер Боне, совсем не в том.

– Кто бы сомневался, и так, что с Пруновым?

– По поводу островов, Новой Каледонии и Ватуту…

– Понятно.

– Ли, тебя тоже это насторожило?

– Да, господин Бэл.

– Прунов, он да, любит рисковать, но еще ни разу не ошибся в своем риске, его риск просчитан, и я больше, чем уверен, что у него будут положительные заключения специалистов, таких, как Шехонин и Наварро.

– Так что не надо ему мешать.

– Но, мистер Боне, и Илонова, и Левин…

– Эжени, у них работа такая, все перепроверять на сотню раз, а уж потом принимать решение.

– В общем, я сказал, не мешать Прунову.

– Ли, что там с Россией?

– Наумыч встречался с Боне.

– Значит все же встречался…, не хотел я этого, не хотел, но теперь уже ничего не поделаешь.

– Что скажешь, Ли?

– Вы сами знаете, господин, что Боне всегда принимает кардинальные решения.

– Знаю, чем ему это может грозить?

– Может все обойтись, а может сообщество и возмутиться такому произволу.

– Может…, ты вот что, пусть ваши подсуетятся.

– Я понял тебя, господин.

– Позвони Наумычу, пусть прикроет Боне.

– В этом нет необходимости, господин, его и без нас есть кому прикрыть.

Бэл вошел в кабинет Чарова вместе с Ли, Эжени осталась в приемной.

– Костя, ты бы хоть дверь в свой кабинет закрывал.

– Инна, твою мать…

Чаров поспешно натягивал на себя штаны, голая Инна лежала на животе на его столе.

Бэл отвернулся к окну.

– Мистер Бэл…

– Не надо Костя ничего говорить, ты меня не удивил.

Инночка, поспешно похватав свою одежду выскочила в приемную.

Чаров, красный, как рак, поправлял галстук.

– Выпей водички Костя, а то сейчас загоришься от стыда.

– Мистер Боне…

– Костя, я же тебе сказал, не надо, давай докладывай про дела.

– Что там у Шехонина?

– Проверил два объекта, одобрил, сейчас на третьем.

– Сколько за все три?

– Двадцать два миллиона долларов.

– Рентабельность?

– На двух, от восьми до двенадцати, на третьем, шестнадцать, в среднем за десять лет.

– Продают почему?

– В первом хозяин скончался, его жена решила вернуться в Европу.

– Во втором, хозяин взял кредит на постройку еще двух, но не рассчитал свои возможности.