Михаил Шторм - Погоня за песчаным дьяволом

В подобных рассуждениях прошел весь день. Так и не приняв решения, Быков отправился к брату.

Проехаться на собственной машине по вечернему городу было, конечно, приятно. «Мазда» подчинялась легкому движению руки, каждая ее деталь функционировала безупречно, салон благоухал дорогой кожей. Вместе с тем все это напоминало о бездарно потраченных деньгах. Нельзя делать дорогие покупки, пока нет солидных накоплений. Только нерасчетливые люди поступают так, а потом кусают локти. В точности, как Быков сейчас.

Убеждая себя, что все будет хорошо, он пересек городской центр, спустился на мост и минут через десять припарковался возле дома Кости. Окна уже светились в фиолетовых июньских сумерках, напоминая праздничные огни: желтые, оранжевые, алые, голубоватые, зеленоватые. В детстве, когда на город опускалась ночь, Быкову чудилось, что вот-вот может произойти что-то необыкновенное, но он уже давно не верил в чудеса. Чтобы добиться чего-то в жизни, приходилось действовать самому.

Вздохнув, Быков захлопнул дверцу автомобиля и поднялся к брату. Дверь открыла Наташа, жена Кости. Глаза и нос у нее были розовыми, как у белой крольчихи.

– Плакала? – насторожился Быков.

– Насморк, – улыбнулась Наташа. – Здравствуй, Дима. Проходи. Костик тебя ждет. Поболтайте без меня, ладно? Ужин готов, твои любимые пирожки с картошкой и капустой.

– Я худею, – поспешно сказал Быков.

– Сочувствую. – Улыбнувшись, Наташа направилась к двери. – Пока, родственник!

– Уходишь? Посидели бы вместе…

– В другой раз. Спешу. У меня дела.

Прежде чем она скрылась за дверью, Быков еще раз посмотрел на ее покрасневшие глаза. Гадая, не разразился ли скандал в благородном семействе, он отправился в гостиную. Константин встал ему навстречу, обнял, предложил перекусить. При этом лицо у него было суровое, словно ужинать предстояло хлебом с водой.

– Диета, – ответил Быков. – Худею.

– Что-то не заметно, – хмыкнул Константин, окинув брата оценивающим взглядом.

Сам он был стройным, подтянутым, спортивным. Идеально выбритый, со стальным взглядом и зачесанными назад волосами. В его присутствии Быков ощущал себя нелепым и неуклюжим.

– Заметишь, – пообещал он.

– Но не сегодня, – сказал Константин. – Пирожки – просто объедение. Я уже штук десять умял. Пить что-нибудь будешь?

– Молоко, – твердо заявил Быков, якобы неохотно направляясь в кухню.

– А водочки? Или пивка датского?

– Не потребляем.

– Ого! – восхитился Константин.

– Я и курить бросил, – похвастался Быков, усаживаясь на широкую деревянную скамью. – Совсем. Окончательно.

– Давно? – поинтересовался брат, накрывая на стол.

– Это имеет значение?

– Понятно. Сегодня.

– Вчера, – возразил Быков, хмурясь.

– Фантастическая сила воли! – засмеялся Константин, придвигая к нему тарелку.

Следовало отплатить ответной колкостью, но не получилось. На неопределенное время Быков перестал быть собой, превратившись в некий агрегат, созданный для того, чтобы методично уничтожать пирожки, то поливая их сметаной, то макая в острый соус. Опомнившись, он обнаружил, что тарелка перед ним пустая, хотя, помнится, на нее подкладывалась добавка.

– Нормальная у тебя диета, – заметил Константин, посмеиваясь. – Не вздумай жениться на хорошей хозяйке. Тогда конец твоим путешествиям.

Быков не стал спрашивать почему. Намек был достаточно прозрачным и немного обидным.

– Похоже, вы с Наташей поругались, – пробормотал Быков, ненавидя себя за это.

Месть была такой мелочной, такой никчемной, что, устыдившись, он побагровел и принялся вытирать лицо салфеткой.

– Нет, – ответил Константин, не глядя на него. – У нас с Наташей все в порядке. Только вот Роман…

Он принялся убирать со стола, отправляя грязную посуду в мойку. Спина, обращенная к Быкову, была прямой, как доска, и такой же негнущейся.

– Да, я знаю, – кивнул Быков, по-прежнему испытывая неловкость. – Учебу забросил и все такое. Мне мама рассказала. Ничего, образумится твой Рома. Мы тоже в его возрасте не ангелами были.

– Не ангелами, – согласился Константин. – Но и… – Не договорив, он махнул рукой. – Мама тебе не все рассказала, Дима. Она всего и не знает, слава Богу…

– Что случилось, Костя? – насторожился Быков.

Вместо ответа брат кивком позвал его за собой. Квартира была двухуровневая, так что им пришлось подняться на второй этаж. Прежде чем открыть дверь, Константин приложил палец к губам. Быков кивнул, не очень понимая, что все это означает.