Владислав Шерман - Racconto di un deficiente

– Энто наш придурок виноватый! – крикнула какая-то женщина, поправляя порванный подол платья

– Да, он самый! – поддержал её тощий муженёк.

– И шлюха его! – дополнил другой мужик с деревянными вилами в руках. Он их взял, чтобы заиметь преимущество в борьбе за еду.

– Надобно запиздить их! Яко настоящий суд! – верещала дряхлая бабка.

– Точно, так и надобно! – поддакивала толпа.

Стефано не выдержал. Он разозлился, вскочил с места и, размахивая руками, стал отпираться:

– Да вы сами хороши! А чуть шо сразу на детей срываетесь!

– Нахуй иди! – ответил ему жирный мужик, подняв с полу незнамо откуда образовавшийся камень и метнув в бедного парня. Он промазал.

– Да сам иди, обсос! – ответил ему Стефано. Он поднял камень и «вернул» точно в голову обидчику. Тот, схватившись за рассечённый лоб, вскрикнул какие-то ругательства и с оголёнными кулаками направился к мелкому. Тот, однако, не стал церемониться и просто ударил по яйцам неповоротливому жирдяю. Затем ещё дважды.

– Пиздите уёбка! – заревела толпа и ринулась на мальчонку, намереваясь совершить самосуд. Парень, здраво расценив свои возможности, просто побежал. Сначала запнувшись о труп отца, юноша уже через пару мгновений покинул пределы деревни, выронив по пути подаренную папашей шапку. Он хотел взять с собой любимую, но та осталась сидеть на коленях на тропе, грязная и заплаканная.

Последствия бывают ужасны. Таким образом был наказан обычный деревенский придурок за свою оплошность. Привести домой роту ландскнехтов! Впрочем, была ли в этом лишь его вина? О таком он не думал. Парень осознавал собственную ошибку и её последствия. За это его избили, лишили близких и прогнали из родной деревни. Что ж, наверное, это шанс добиться чего-то большего в жизни, либо сгинуть в пучине разгоравшейся войны. Уже разгоревшейся войны. Но об этом позже.

Стефано – этот практически ни в чём не повинный юноша, всего лишь справедливо жаждущий на протяжении многих лет должного внимания – огорчённый брёл в неизвестном направлении. Возможно, если бы он умел ориентироваться по солнцу или, скажем, искать на деревьях мох, он бы знал, что его путь лежит на север, в сторону Гаэты, в сторону Рима, в сторону Милана, Франции, Швейцарии, Священной Римской империи. Но наш герой не знал этого. Скорее всего, парень вовсе даже не догадывался о существовании таких государств. Его мир ограничивался тем, что он видит: Лугами, двумя соседними деревнями, куда он ездил на ярмарку, Неаполем и, быть может, осознанием того, что он проживает в Италии. Ветер неприятно обжигал впалые щёки и костлявые пальцы. Нет, на улице вовсе не было морозно! Но и жаркой нынешнюю погоду точно не назовёшь…

– Ах, ну и черти! Ну и содомиты! Выблядки хреновы… Да шоб вас в рот… – бранно выражался юнец, хрустя снегом. Он понимал, что грустью дело не сделаешь, потому решил прибегнуть к более действенному методу – матерщине, – И Марта, шлюха эта, там осталась! Да я её и так, и эдак… – всё не унимался Стефано, – А она тама осталася! Ну и пизда…

Парень вздохнул и крепко обнял себя, почувствовал резкое дуновение зимнего ветра. Задрав голову вверх, ему удалось обнаружить маленькое солнышко в зените. Через несколько часов уже будет темно. В феврале темнеет не так быстро, как месяц до этого, но всё же. Это, конечно, значило, что маленькому проказнику следует как можно быстрее обзавестись жилищем, если до сих пор жить не надоело. Провалившись по колено в сугроб, а после достав ноги из него, юноша продолжил путь. Совсем скоро он оказался на тракте.

Думаете, легко покидать родные края? В детстве – сейчас ведь он уже не ребёнок, помните? – Стефано частенько размышлял о том, как весело было бы отправиться далеко-далеко. Исследовать мир, кататься на лошади. Как настоящий рыцарь! Ох, многого же ты не знаешь о рыцарях, друг мой! Но стоит вернуться в настоящее. Сей юнец шёл, несмотря ни на что. Он преодолевал сотни сугробов, но большую часть его пути составляло натуральное болото, вытоптанное никак тысячей человек! Грязь и конское дерьмо были спутниками Стефано, а также чувство злобы и отчаяния, одиночества и презрения. За весь путь ему не встретились люди. И за целые часы созерцания бескрайней белоснежной, вперемешку с бурым, красоты, ему вполне воздалось. Но не в такой мере и не так, как он того хотел.

Их было слышно издалека… Десятки – нет – сотни ног вытаптывали страшную мелодию! Они хрустели, они стучали, они хлюпали. Это было так похоже на тех мразей, что разграбили родную деревню бедного мальчонки. И, в то же время, они так разнились. Стефано ощупал свои синяки. Бока до сих пор протяжно выли, а в руках и ногах отдавало резкой болью, стоило только дотронуться до полученных ссадин. Неумолимая ярость, незыблемая агрессия, неконтролируемый гнев вспыхнули множеством пламенных языков в голове у парня. Казалось, он готов был броситься на всю роту с одними лишь кулаками. Но юноша лишь трусливо спрятался в кювете, зарывшись в снег. С каждым мгновеньем солдаты неумолимо приближались к позиции горе-шпиона. А что, если его и сейчас поймают? Что с ним тогда сделают? Оставалось надеяться лишь на чудо.