Ольга Ярмакова - Все начинается утром

– А что собственно произошло, Уилл? Ветром вышибло стекло в окне, пациентка дышит без аппарата, а это прогресс! Ее жизни ничто не угрожает. Она на поправку идет. И я пойду домой, меня ждет подушка и сон.

– Но какой ветер, мисс Брайт?! На улице ни дождя, ни ветра, тихо и ясно! Это же чертовщина! – Не унимался медбрат.

– Мне наплевать, что и как произошло, но это что-то послужило толчком к прогрессу и сдвигу в болезни этой девушки. А аппарат явно с дефектом. Надо с ним наконец разобраться, Уилл., займись этим. И еще одно: постарайся не трепаться по больнице об этом, не тревожь людей, все надо сделать тихо. Понял?

– Понял. Куда уж не понять, что с этой девчонкой черт знает что твориться, а мы ни черта лысого не знаем.

***

– Темно, темно, ничего не вижу, не вижу…. – Элен металась во мраке, не различая границ пространства и времени.

– Открой глаза, дитя, открой глаза…. – Голос звал из глубин ночи.

– Но они открыты и тьма кругом! – Кричала девушка темноте.

– Открой глаза, Элен. Это сон, ты спишь, дитя, проснись. – Голос прозвучал громко у самого уха. – Проснись!

Она открыла глаза, и заполнявшую их тьму, залил яркий слепящий свет, исходивший отовсюду. Глаза заслезились, и боль пронзила их сотнями острых иголок. Рефлекторно заслонив ладонями лицо, она все лежала и ждала чего-то и не могла вспомнить. Вспомнить себя. Но страх змеиным ядом растекался по крови, разгоняя сердце до сумасшедшей скорости и вырывая из гортани крик ужаса и забытой боли. Что с ней?!

– Тише, дорогая, все позади. Память к тебе возвращается слишком быстро и твой разум сопротивляется. Позволь ему справится, расслабься. Все худшее позади, Элен. – Снова этот голос.

Элен не выдержала и рывком приподнялась на локтях, щурясь от света, ей нужно было во, чтобы то ни стало увидеть источник голоса. Он был рядом, о, да, в этом она не сомневалась, она чувствовала его. Раздраженные сиянием глаза, омылись слезами, которые стекали темной мутной жидкостью, следы которой остались на ладонях, давая все большее облегчение слепым очам, и когда глазная роса полностью очистилась и стала прозрачной, зрение вернулось к девушке.

Она лежала на большом чистом операционном столе в белой и пустой комнате без окон и дверей. Ни запахов, ни звуков не раздавалось, стояла тишь, не тишина, ибо даже тишина наполнена определенными шумами, которые различимы и уловимы человеческому слуху, нет, здесь царила глухая, просто таки мертвая тишь, непроницаемая и давящая. Откуда шел свет, невозможно было определить, источников было много и повсюду, на потолке, стенах и полу, излучение мягким потоком исходило от поверхностей и ровным пластом оседало в воздухе, таком же непроницаемом и бездушном. А еще она осознала, что на ней нет одежды, голое тело бледным силуэтом выделялось на безупречной белизне стола. Но эта нагота ее не смутила и не удивила, ни холода, ни тепла она не осознавала, лишь с интересом изучала она линии и изгибы забытого тела и не помнила утерянные из памяти с ним ощущения.

А потом она различила во всей этой мертвой белизне ее, ту, кому, безусловно, принадлежал знакомый и бередящий душу голос. От стены отделилась женская фигура, облаченная в белый бесформенный балахон с широким капюшоном, укрывавший сею обладательницу с головы до ног, лица не было видно.

Очевидный вопрос «Кто ты (вы, я)?» даже не зародился и не вырвался из уст голой девушки, девственное непонимание в чистых по-детски наивных глазах устремилось на белый силуэт. Но и страха не было, потому, как не было осознания его самого по сути.

– Знаю, ты не понимаешь ничего из того, что происходит и это нормально, но это пройдет очень скоро. Возьми мою руку, дитя, возьми, и память проснется в тебе, а огонь жизни согреет память. Возьми мою руку, Элен. – Мягкий ласковый женский голос был знаком девушке, она его знала, никогда не видела, но знала.

Но откуда и где?

Из складок одежды вытянулась рука, простертая к полулежавшей на столе девушке:

– Не бойся, Элен, возьми мою руку, лишь на миг, я помогу тебе, дитя, я разбужу тебя. Ну же, не бойся.

Как маленький ребенок, девушка робко протянула навстречу свою худенькую ручонку и соприкоснулась тонкими пальчиками с теплой ладонью женщины. В тот же момент пальцы незнакомки обхватили ладошку Элен и сковали железной хваткой, что сильно напугало девушку, которая принялась выдергивать руку, попавшую в чужую ладонь, словно в капкан.

– Успокойся, Элен. – Твердила дама, ровным голосом, как врач с беспокойным пациентом. – Это не больно, но необходимо все завершить.