Ольга Ярмакова - Все начинается утром

В снах своих, открыв себя.

Будут помнить лишь мгновенье,

Шёпот губ твоих чуть слышный

И осядет только слово

В закоулках глаз – Мечта.

DIXI

Покой и тьма. Ни боли, ни страха, ни страданий, ни удивления. Ничего. Совершенное отсутствие каких-либо чувств и рефлексов. Верно, именно так и должна чувствоваться смерть усопшему. Даже не чувствоваться, чувства же полностью ушли с жизнью, просто остается одно лишь слово «быть». И память стерта и очищена, отформатирована для пустоты. И не волнует, что было «до» и будет ли что-то после, уже не волнует, потому что отсутствует причина волнения – память. Только воспоминания могут останавливать и удерживать на коротком поводке, причиняя сладкие страдания и горькую радость, только воспоминания могут давать ложные иллюзии будущего, выложенного на фундаменте из крошек прошлого. Это все они, мушками назойливыми роятся в угасшем мозгу и противным жужжанием не дают уснуть на веки вечные, упокоиться с миром. Это они меня мучают….

– Элен!

Вот! Снова это жужжание переходит в один голос, знакомый и волнующий до боли. Но я же мертва, значит, меня не может что-либо волновать и тем более раздражать, но я чувствую, я еще чувствую!

– Элен....

Кто это? Кто не дает уснуть мне, мучит мое сознание, волнует затухающий разум? Кто?

– Элен! Выйди из тьмы! Ты жива!

Неправда! Я мертва. Я не осязаю, не обоняю, не вижу тебя! Ты иллюзия, ты чья-то сумасшедшая фантазия.

– Очнись, дитя. Выйди из мрака и познай свет.

Ночь, отпусти меня. Да прибудет очищение!

***

Ребекка Брайт спешила вслед за медбратом по пустому ночному коридору больницы. Минутами ранее Уильям влетел в раздевалку, где доктор не спеша переодевалась домой после дневной смены и издевательски протрубил:

– Док, а куда это вы собрались? А как же ваша бесценная коматозница? Она снова номера закатывает.

– Что случилось? – Сухо поинтересовалась Ребекка.

– Наше бесценное оборудование ее не признает.

– Говори точнее, Уилл. Ты меня бесишь своими шуточками. – Устало отозвалась женщина.

– Да точнее и не скажешь. Если АИВ уже в сотый раз отключается. – С ехидцей проговорил медбрат.

– Что? Снова?! И ты молчишь? – Полураздетая Ребекка стала натягивать поверх лифчика и брюк снятый ранее халат.

– Я уже битый час вам это говорю, мисс Брайт. Аппарат искусственной вентиляции снова мертв мертвехонек. Мария сказала, что вызов тоже отрубился и на пульт не идет сигнал, она зашла на всякий пожарный и при ней все случилось. – На ходу пояснял медбрат. – Что за чертовщина в той палате творится, мисс Брайт? Кто-то пытается всеми правдами и неправдами забрать эту девчушку на тот свет по ходу.

– Не говори ерунды, Уилл. Ты же работаешь в больнице. Скорее всего оборудование с дефектом и отсюда все беды.

Они влетели в палату, где сестра Мария пыталась спасти девушку, массируя грудную клетку и делая искусственное дыхание.

– Пульс не прощупывается, мисс Брайт. – Проинформировала медсестра.

– Скорее дефибриллятор, Уилл. Живо! Мария, аппарат вентиляции отсоединен? Хорошо. Приступим.

В руках доктора возникли электроды дефибрилляции, которые она уже подносила к обнаженной груди пациентки, чтобы осуществить первый разряд.

Резкий грохот выбитого оконного стекла и резкий пронизывающий порыв ветра, помешали Ребекке Брайт довершить начатое. Ее сшиб с ног резкий толчок, и она чудом не пострадала от тока электродов, зажатых в руках. Ветер резко иссяк, а в помещение прорвался сноп лунного света, которому до сего момента мешали больничные жалюзи, теперь разорванные в клочья.

Но истинное чудо произошло на больничной койке: пациентка, не подававшая признаков жизни, вдруг выгнулась всем телом вверх и, сделав глубокий шумный вдох, обмякла. Уильям с опаской подошел к девушке и проверил ее пульс по запястью.

– Пульс есть. Дышит. Сама. – Он был в шоке от того, что видел: грудная клетка девушки поднималась и опускалась самостоятельно, без какой-либо помощи.

– Ну и хорошо. – Отозвалась Ребекка, устало стряхивая с волос мелкие осколки стекла и поправляя халат. – Мария, вызовите мистера Гарриса, пускай осмотрит аппарат искусственной вентиляции и заодно заткнет чем-нибудь окно. Завтра вызовем мастера, и он заменит стекло. И еще, жалюзи снимите, а то совсем убогий вид и подметите осколки. Все, я пойду в журнале сделаю запись и домой.

– И это все, док? А как же то, что мы видели? А пациентка?!